ДЕСЯТЬ ЦИНИЧНЫХ ЭССЕ (Популярное Мировоззрение — Часть Вторая) Христо МИРСКИЙ,   2000      [ Так как это целая книга то дадим вид обложки.      Спереди: картинка, на которой изображена бочка Диогена (хотя она похожа скорее всего на очень большой глиняный кувшин с крышкой), наклонённая вперёд в небольшой ямке в песчаной почве, спереди отброшенная в сторону деревянная крышка, а из отверстия бочки высовывается бородатая голова и одна рука; со стороны возвышается часть (или всё) небольшого оливкового дерева и по земле виднеются выпавшие кое-где оливы, вытянутая рука держит одну оливку; в верхнем правом углу картинки видно яркое солнце, а вдали блестит море. Всё это окантовано сверху и снизу стилизованными греческими орнаментами и эта картинка помещена в нижней части передней обложки. Сверху написаны заголовок и автор на лилово-красном (или оранжевом) фоне.      Сзади: ничего кроме яркого фона с передней части (но если очень уж и нужно, то можно поставить рекламу Coca-Cola, или сигарет Camel, или американское знамя — смотря кто больше даст). ]       СОДЕРЖАНИЕ      В первой части:      Предисловие      О сотворении и сотворённом      О женщине и мужчине      О человечестве      Об интеллекте      О религии      Во второй части:      О демократии      О насилии      О справедливости      О популяции      О будущем      Приложение: Конституция Циникландии             О ДЕМОКРАТИИ I. Великое и неразумное      Демократия самое значительное постижение человечества в социальной области, потому что она противоречит здравому смыслу! Не смотря на парадоксальность подобного утверждения оно верное, так как она, действительно, что-то, до чего не додумался бы один нормальный, т.е. средний, человек в своих рассуждениях. Весь человеческий опыт в прошедших веках, а и в наши дни, показывает, что демократичный выбор и не применяется нигде, где нужно выполнять какую-то работу, к примеру в: армии, полиции, просвещении, здравоохранении, производственной сфере, и прочее. Немыслимо представить себе армию, в которой бы новобранцы выбирали свой командир из своей среды; или чтобы врачей назначали медицинские сёстры и санитары (а то и пациенты); или чтобы учителей выбирали ученики (и из своей среды); или чтобы в какой-то фирме собрали всех общих работников, шоферов, уборщиц, и других, и попросили бы их выбрать директора, или начальника отдела, не интересуясь его образованием. (И давайте не путать это с демократизацией управления в ряде случаев в наши дни, которая только некоторой вспомогательный элемент, а не основной принцип, и как таковой наверное существовал и во времена фараонов.) Имеются очевидные соображения почему это не делается, так как в каждой деятельности требуется определённого профессионализма, который устанавливается на базе образовательных критериев и/или жизненного опыта, и оценивается людьми с бòльшим объёмом знаний в данной области, а не снизу, простолюдинами, и это единственный способ сделать правильный выбор, т.е. сверху вниз, не наоборот, что значит, что демократичный выбор, с точки зрения разума, является чистой перверсией или извращённостью!      Выражаясь более точно, демократичный выбор предполагает что: люди, которые не понимают, выбирают людей, которых они не знают, при этом не требуя с них никаких документов для профессионального ценза! Поясним это подробнее. Массы не понимают ничего из области управления, которая далеко не такая элементарная, как они думают (если мы имеем в виду реальное управление, а не его парадная сторона), но как раз поэтому они и думают, что знают всё — потому что чем более ограниченные чьи-то знания в данной области, тем более самонадеянный он в своих оценках. Это престарая истина датирующая хотя бы со времён Пифагора, который объяснял своим ученикам почему он, который знает так много, думает, что знает мало, в то время как они, потому что ничего не знают думают, что знают всё, прибегая к помощи начерченных на песке кружочков, где его круг был самым большим, а ихние — малюсенькие кружочки, и всё вне этих кругов было неизвестным, которое и не ограничено снаружи; и поскольку у большего круга больший контакт с неизвестным, то потому он и легче понимал своё незнание, а они не сознавали своего. По этому поводу у русских существует поговорка: "Чем ỳже лоб, тем шире самомнение!". По этой причине люди чаще всего спорят: или о спорте, или о политике, или о женщинах (мужчинах), потому что эти одни из самых трудных вопросов, в которых и не может быть однозначного решения, но эти споры только пустое "трепание языками", потому что ни массы могут их разрешить, ни кто-то их послушает если они скажут что-то разумное (так как люди не интересуются разумными доводами а тем, что им нравится!). Но этот феномен вполне оправдан с точки зрения жизни, потому что человек всегда хочет быть чем-то мотивированным в своих поступках, и если у него нет достаточно знаний, то он должен иметь хотя бы высокое самочувствие, которое бы компенсировало недостаток его знаний, а то иначе хотя бы 95% людей страдали бы комплексом неполноценности, в чём не было бы ничего хорошего. Поэтому дети всё думают, что знают всё, в то время как с возрастом их самочувствие мало-помалу спадает (ибо их знания возрастают), пока они не постареют настолько, что, с тем чтобы могли вести спокойную жизнь (так как их знания и способности всё больше уменьшаются), не вынуждены снова думать, что знают всё, а теперешняя молодёжь просто глупая (и для них, разумеется, каждый моложе, скажем, 50 лет ещё "молокосос").      Так что большинство людей не разбираются в политике, не смотря на их бойкие утверждения, но они не знают и политиков, которых выбирают. Знать кого-то означает, что можешь предсказать его (её) поведение в любой ситуации, знаешь, как сказать, алгоритм по которому он функционирует. Люди живут, как говорится, бок о бок десяток лет и через время опять оказывается что они не знали себя хорошо и переоценивали или недооценивали себя взаимно, и невозможно знать хорошо одного политика, которого они видели пару раз по телевизору, услышали что-то о нём по другим СМИ, но это были всё некоторые его позы (ибо политик это артист, который играет перед всем народом), а не его сущность, на базе которой они могли бы делать справедливые умозаключения. Народ может знать машину известного политика (или футбольной звезды), может дискутировать плюсы и минусы его любовницы (или любовника), меню за его столом или костюмы, которые он (соответственно, она) несёт, знать где учатся его дети, и прочее, но это всё вещи, которые имеют слабую связь с его политическими качествами, тем более если политик ещё восходящий на политической арене. Избиратели не имеют, и никогда не будут иметь, возможность для личных контактов и непринуждённых разговоров с ним (за рюмкой, как говорится), хотя бы потому что он представляет много тысяч людей, с которыми нет физической возможности лично знаться; ни они были когда-то его коллегами по работе чтобы знать его в профессиональном отношении.      Было бы хорошо, ежели избиратели требовали хотя бы какого-то документа для оконченного политического (или политологического) образования, как требуется для любой профессии; чтобы могли знать какой-то его объективный коэффициент интеллигентности, или хотя бы подвергали его каким-то тестом или экзаменом, по результатам которого принимали бы решение; или имели бы некоторый способ для проверки его принципиальности и неподкупности, чтобы убедиться, что он не есть только жаждущий власти индивид, который ставит всё остальное на задний план и пробивается вперёд в интересе единственно своей политической карьеры; имели бы в своём распоряжении его психические тесты и заключения врачебных комиссий, что он психически нормальный. Если не больше, то имелись бы хотя бы возрастные ограничения, как какой-то верный для общей совокупности способ для проверки его жизненного опыта. Но всё это противоречить основному демократичному принципу, что каждый может участвовать в управлении, без каких бы то ни было документов — ибо они могут не отвечать действительности и быть сфабрикованными некоторыми политическими силами. Таким образом приходим к абсурду названным демократичным выбором, при котором всё сводится к возможности лидера манипулировать масс, путём финансов, своим внешним видом, разговорами, и прочее, рекламируясь перед ними так, как рекламируется какая-то бритва, или легковая машина, или проститутка, к примеру. Кто успеет лучше заблудить народ, что он самый лучший, он и выигрывает борьбу, где заблуждение очевидное, потому что ни народ может оценить его снизу, не зная естества его работы, ни может знать хорошо лидера, без личных и профессиональных контактов, ни может опираться на готовые результаты совершённых другими оценок о его качеств. Это чистой воды обман и враньё и явно неразумный способ выбора. II. Нулевое решение      Ну хорошо, но как тогда возможно чтобы такой неразумный способ выбора, который не применяется нигде, где нужно выполнять работу, в состоянии работать, потому что демократия существует уже 25 веков и особенно в последних нескольких из них она наиболее массово распространённая в цивилизованном мире форма общественного управления? Как может получиться так, что люди, выбранные некомпетентным способом, который не должен работать, сами они могут успешно выполнять свою работу? Как раз в этом вопрос, на который мы хотим теперь ответить, а, как давно было замечено, вопрос чаще всего не в том "каков ответ", а "каков вопрос", т.е. при правильно поставленном вопросе в ряде случаев легко найти и его ответ. Иными словами, мы имеем одну неправильную и неэффективную процедуру выбора, при которой выбираются люди не сообразно с их способностями для данной работы, но не смотря на это наша процедура работает, а это возможно только когда: или сами люди не выполняют (особо трудную) работу; или каждый из альтернативных кандидатов мог бы выполнять ту же работу; или какая-та комбинация из этих двух вариантов! Это, разумеется, так, потому что политики выполняют в основном стратегические и представительные функции, они говорят что нужно сделать (к примеру: сделай, жена, суп с фрикадельками, а ты знаешь как, или если не знаешь, то посмотри в поваренной книге), дают генеральные указания (хотя они выполняют и некоторые тактические задачи, при которых чаще всего и делают ошибки), подписывают документы (вещь, которую каждый пошедший в школу тоже может делать), но саму работу выполняют команды квалифицированных специалистов. Политики, бесспорно, несут ответственность (только что часто перебрасывают её с одного на другого, и никто не удерживает им с зарплаты когда ошибутся), и за эти риски они получают преимущественно славу, которая (хотя бы для них) стоит больше денег, но почти каждый политик из других партий мог бы выполнять ту же самую работу (а он её и выполняет, когда приходит его очередь). Так что демократичный выбор, в сущности, даёт только одно тривиальное и неинтересное решение!      В математике существует термин "нулевое решение", для решения гомогенной линейной системы уравнений. Это ряд равенств, в которых с левой стороны стоят выражения как: "что-то" помноженное на x, плюс "что-то другое" помноженное на y, плюс и т.д., пока кончится число неизвестных, а с правой стороны равенств всегда стоят нули; если уравнений столько, сколько и букв для неизвестных то всегда существует решение: x=y=...=0, потому что, какие бы ни были эти "что-то" (коэффициенты перед неизвестными) в уравнениях, когда их помножим на ноль и соберём, нельзя не получить опять ноль с левой стороны, что равно нулю с правой стороны! Нулевое решение, разумеется, тоже решение, но оно не интересное и не требует никаких усилий чтобы его найти, но таково и демократичное решение — всегда можно выбрать кого-то этим способом, если он будет делать только то, что любой другой из его конкурентов тоже может сделать, а ещё лучше, если он не делает ничего существенного, но это не разумное или рациональное решение, и существует множество других решений, которые были бы лучше!      Как раз факт, однако, что это решение противоречит здравому смыслу, делает его гениальным достижением мысли в социальной области, потому что это не вещь, о которой каждый мог бы догадаться или использовать, ввиду его тривиальности. Но, не смотря на свою тривиальность, у этого решения имеется одна очень важная психологическая характеристика, а именно, что оно оказывается очень убедительным для народа, независимо от его нелогичности (потому что люди не такие, чтобы обращали внимание прежде всего на логику). Демократичное решение убедительно, потому что людей спрашивают о чём-то и ожидают услышать их мнение (независимо, что оно не имеет существенного значения!), и если потом что-то не идёт как надо (как чаше всего и получается) им отвечают: "Но ведь вы же выбирали ваших управляющих?". Одним словом, думайте кого будете выбирать потому что только вы ответствены за это.      Может ли существовать лучший способ "заткнуть кому-то рот" от того сказать, что он сам хотел то, что случилось? А всякие объяснения как то, что никто не хочет беззакония, или высокой преступности, или низкого уровня жизни (чтобы даже есть не на что было бы), и прочее, всё вещи, которые всегда можно толковать двояко, и это только наливает воду в мельницу политиков. Выражаясь фигурально, гениальность демократии в том, что она наилучшая из известных до сих пор "сосок" для народного рта, потому что: и создаёт иллюзию сытости (ведь нас спрашивали), и не даёт возможность ребёнку (здесь народу) плакать и жаловаться, да ещё и сохраняет грудь матери (здесь политическую систему) от ненужных столкновений с "плебсом"! Это точно по формуле: "и волк сытый, и ягнёнок целый"! Потому не зря в своё время в Древней Греции нужно было вмешаться одному тирану (тогдашний титул владетеля), Пизистрату, чтобы заставить людей воспринять это чудо чудес названным демократией, о котором они не хотели и слышать, потому что как бы и ограниченными ни были люди в то время (как и теперь, между впрочем) они не думали серьёзно, что вместо какого-то владетеля или царя, который всю свою жизнь готовился царствовать, мог бы "выпятиться" кто-то из них и командовать ими, и опасались, наверное, что это одна из очередных уловок управляющих (и не оказались далеко от правды, разумеется). Но неужели это хитрость не была гениальной?! III. Условные преимущества      Лучше позже, чем никогда, и поэтому уже время дать некоторую дефиницию понятия демократии, как такая форма общественного управления, при которой народ (или субъект управления) имеет возможность для разумного влияния на управляющего им тела, включая выбор и замену этого тела. Оно, разумеется, никакая устойчивая система не может существовать без обратной связи, и это было интуитивно ясным далеко до того как об обратной связи стали говорить в автоматике и кибернетике, но здесь обратная связь оказывается наиболее важной, и само управляющее тело играет в какой-то мере подчинённую роль субъекту управления. Мы, однако, должны подчеркнуть, что в вопросе о том что разумно для народа, чаще всего, и сам народ не разбирается (ибо если он разбирался в этом, то зачем ему управление?). Народ по своим поступкам похож на неразумного ребёнка, который только и хочет играть да набивать в себя что-то сладкое (ну, немного секса для народа, время от времени, тоже не навредил бы), и также как некоторый ребёнок счёл бы разумным, скажем, слопать целую коробку конфет сразу, так как ребёнок (как и народ) с трудом соображает что хорошо для него на один более длительный период времени. Поэтому лучше принять, что разумность влияния определяется с учётом близкого и более далёкого обозримого будущего народа, которая разумность может и не быть ясной народу в целокупности, но должна быть ясной его лидерам. Здесь, между впрочем, видно, что если народ не знает что хорошо для него и что нет, а он выбирает своих управляющих, то и управление, в свою очередь, не будет правильным или разумным для того же самого народа (не настолько потому что выбор решает что-то, а потому что политики настраиваются к народным желаниям ещё до выбора). Но это неизбежное противоречие в демократичной системе управления, и оно никогда не может быть решено окончательно, а можем только динамично приближаться к какому-то более или менее правильному пониманию народных интересов!      Не смотря на то, что демократия противоречит здравому смыслу и является одним нулевым решением управленческого вопроса, у неё одно безусловное преимущество, о котором упомянули, а именно то, что она самая лучшая затычка народных ртов. Кроме того у неё имеются и некоторые условные преимущества, которые происходят из возможности для споров и выслушивания противных мнений при принятии решений. Эти преимущества очень относительные и легко переходят в недостатки, если не работается внимательно, но они могут в ряде случаев быть преимуществами и мы обязаны упомянуть их.      1. Начнём возможностью принятия относительно разумных решений с точки зрения генеральной совокупности, т.е. народа, а не только некоторых его прослоек. Споры могут быть (и бывают) большой помехой когда не ведут к принятую решений а только к "переливанию из пустого в порожнего", как говорится, но в спорах рождается истина, потому что наш мир неизбежно противоречив и правильное решение это только узкая область умелого балансирования между противоречивыми тенденциями! А такое балансирование невозможно без выслушивания противных взглядов и без их реального представления перед управляющим телом. Вместо того чтобы противоречия протекали скрытно и подавленно, при демократии они выявляются явным образом, что предоставляет возможности для их разрешения. Нет никакой гарантии, разумеется, что споры не будут эскалировать и не создадут превратное представление о настоящем положении вещей, что могло бы быть замечено при некотором разумном управляющем теле, но кто может гарантировать нам, что управляющее тело разумное и будет оставаться таким? Так как такой гарантии нет то демократия ставит на неразумность управляющего тела, борясь с ней одним разумным способом, но это означает, что и демократичное управляющее тело тоже предполагается неразумным! Будет ли такое решение действительно разумным или нет, зависит от конкретной демократичной формы и от избежания некоторых из недостатков реальной демократии, на которых остановимся в следующем разделе.      При этом управлении ставится не только на неразумность и коррумпированность, до которой любое управляющее тело часто доходит, ибо давно известно, что власть портит человека (искривляя его обратную связь с обществом), но и на презумпцию отсутствия наилучшего политика и наилучшей партии, а это очень разумная постановка вещей! Это не значит, что услышите некоторого демократичного политика утверждать, что наилучшей партии нет, но это из за манипулятивного характера слов политиков, а истина такова как мы её изложили — потому что если наилучшая партия (или политик), даже для момента, могли существовать, то всем остальным партиям /политикам нечего делать в управлении, и, следовательно, многопартийная система становится лишней и приходим как раз к постановке тоталитаризма, которая нам хорошо знакома. Чтобы не приходили к таким крайностям полезно всегда помнить, что при демократии: самого лучшего лидера или партии нету, вся власть может быть коррумпированной и неразумной, любой управляющий легко заменим, никто не может отстаивать всю истину, а только некоторую её часть (само слово "партия" идёт от латинского part, что значит "часть" или "сторона"), и все политики пристрастные, причём как раз в этом и состоит разумность такого управления — включить неразумность в себя!      2. Демократия поддерживает развитие общества, давая ему возможность обновляться не изменяясь, т.е. эволюционировать на месте, потому что она гибкая или адаптивная форма управления! Поскольку любая система управления ставит себе целью сохранить статус-кво в государстве, то одна система может изменяться только если содержит противоречие (ведущее к перемене) в себе, иначе она может разрушиться, но не и измениться. Так произошло с тоталитарными системами, которые были очень хорошие и эффективные системы, но возможность для перемены была им довольно чужой; они попытались измениться, инициировали перемену, и после этого распались. Такой опасности для демократии нет, потому что она является неэффективной системой без конкретной цели в моменте, и нет воздействия которое могло бы её разрушить, кроме её неэффективности (как это и происходило много раз в Древней Греции, где чередовались периоды тирании с периодами демократии, и наоборот)! Так что у монеты две стороны, как говорится, и демократия может быть удачной формой общественного управления, когда отсутствует конкретная, мобилизующая всего народа, цель (скажем, военная опасность). У нас переход к демократии начался как раз когда мы не имели конкретной цели, т.е. военная угроза (которую управляющие упрямо поддерживали как реальную опасность, с тем чтобы оправдать чем-то необходимость в какой-то форме диктатуры) давно побледнела, и тоталитарное управление уже начало было буксовать в своей бессмысленной эффективности; но потом, в ходе перехода, когда уже приняли неэффективное и бесцельное демократичное управление, оказалось, что появилась вполне реальная цель выживания и сохранения нашей нации, которая со своей стороны требует чего-то более эффективного традиционной демократии, и поэтому наш переход опять стал буксовать!      Возможность для перемены при демократичной модели иллюстрируется лучше всего с помощью примера качелей — такие качели, которые представляют собой балку опирающуюся в середине на каком-то возвышении, и двое человек (здесь партии) усевшихся с обеих концов, где в середине может стоять ещё кто-то (названным здесь "центром"). Когда одна из сторон пропадёт вниз она "застревает в грязь", фигурально выражаясь, и задерживается там на некоторое время, но потом постепенно начинает "чиститься от грязи" и бросать её в другую сторону, в результате чего последняя в свою очередь тоже "пачкается", становится тяжелее и начинает пропадать вниз, поднимая при этом вверх предыдущую павшую сторону. Этому процессу помогают как с центра, так и со стороны публики (народа), которая, когда ей надоест освистывать упавшего, начинает "забрасывать тухлыми яйцами" и того, кто сверху, так как там он является более уязвимым, а и атмосферные условия (политические ветры) наверху сильнее, так что нет опасности что качели останутся в застое долгое время. Таким образом демократия представляет в социальной сфере один работающий perpetuum mobile (вечный двигатель), вещь которая невозможна в механичных системах! И обратите внимание, что тот, который поднимается наверх, не делает этого ввиду своих заслуг, а лишь потому, что другая сторона пропала вниз, т.е. ведущая партия становится таковой не потому, что она чем-то лучше других, а потому что другие чем-то хуже неё! Наличие множества партий не меняет вещи так как борьба обычно протекает между первыми двумя-тремя (а если это не так, то сформируются соответствующие коалиции). Вообще, до сих пор все плюсы демократии оказываются потенциальными минусами, а следующий пункт только способ для компромисса демократии с диктатурой, так что ещё меньше может быть назван её чистым преимуществом, на что делать — это демократия!      3. Последняя хорошая вещь у демократии, на которой остановимся, это возможность для добавления чужих элементов в неё! Такие недемократичные или неавторизованные элементы являются, к примеру: Президентская инстанция, которая своего рода возможная диктатура (при объявлении военного положения), или наличие твёрдой руки, которая может применять право вето, даже и распускать Парламент (в некоторых странах); двухкамерные Парламенты, где различные Камеры функционируют на разных принципах, но самая демократичная, как правило, играет подчинённую роль (с рядами национальными особенностями); сочетание демократии с монархическим управлением, где монарх символизирует единоличную (хотя и сегодня сильно ограниченную) власть; допустимость, но и необходимость, какого-то морализирующего общества аппарата как официальная церковь; невозможность для существования демократии без какого-то, как внутреннего, так и внешнего репрессивного или милитаризированного аппарата (полиция и армия); возможность для внепарламентарного контроля верховного органа в стране (даже можно утверждать, что наибольший успех демократия отмечает тогда, когда вмешиваются, не официальные и оплаченные её органы, а какие-то внепарламентарные народные содружества), и прочее. Это всё возможности для улучшения, но и признание несовершенства, демократии! IV. Реальные демократии      Теперь уже пора начать делать разницу между идеальной и реальной демократией. Идеальная демократия та, которая, каким-то способом, даёт возможность народу выбирать такое управляющее тело, которое будет "играть по его дудочке", как говорится. Даже в идеале мы не можем требовать, чтобы это управление было самым лучшим для народа, а быть самым лучшим сообразно некоторому усреднённому народному мнению. Кроме того даже в идеале не обязательно спрашивать народ обо всём (даже если это возможно), так как есть вопросы, по которым народ может только запутать вещи, если делается усреднение по числу людей, а не сообразно некоторым другим критериям (к примеру, вряд ли найдётся народ, который, если его спросят сколько должен стоит хлеб, или сыр, мясо, водка, сигареты, и прочее, не выбрал бы самые низкие из предложенных ему цен, потому что это товары, которые потребляются основной частью населения, но в то же время ясно, что такое решение было бы неправильным, потому что при одном свободном производстве низкие продажные цены были бы самым точным средством для исчезновения этих товаров с рынка). Иными словами, даже в идеальном случае нельзя искать совсем идеализированного решения, ибо оно не будет выполнять свои функции, а находится ли данное решение близко или нет к идеалу можно оценивать в каждом конкретном случае согласно некоторым очевидным, но и спорным, критериям. Реальная демократия, в свою очередь, любая из реализованных в мире демократичных форм, со всеми ихними недостатками, важнейшие из которых следующие ниже.      1. Первый основной минус идёт от нулевого демократичного решения, при котором на руководящие посты выбираются люди непрофессионалисты, без нужного образовательного ценза, без проверки их психических показателей и моральных качеств. Очень легко можно было бы требовать некоторого документа для психического состояния кандидата, а также и некоторого диплома для оконченного политического колледжа или высшего образования — реализация этих критериев скорее вопрос желания, нежели возможностей. К сожалению всё ещё считается (и то не только у нас), что наилучшее образование для политика юридическое, в то время как оно не имеет практически ничего общего с менеджментом, или работой с массами (public relations, как сейчас называется), где даже некоторое образование в сфере рекламы было бы предпочтительнее вместо права, потому что то, чем политик должен владеть, это умение убеждать (или манипулировать, выражаясь точнее) масс, что то, что он утверждает, в их же интересе, т.е. мобилизовать масс для некоторых общих действий, в целесообразности которых они сомневаются. Кроме того один политик должен иметь удовлетворительные познания по истории (античной и современной), по риторике, по экономике, по военному делу, или некоторое техническое образование (ибо оно развивает логическое мышление), и прочее.      Если при проверке профессиональных качеств политика и имеются некоторые (преодолимые) трудности, то нет никаких помех для применения какого-то элементарного контроля о наличии жизненного опыта, потому что то, что политик должен хорошо знать (насколько это возможно), это жизнь, а познания о ней накапливаются только со временем и работой, т.е. нет ничего проще требования для возрасти и трудового стажа в сфере управления или политики. К примеру, можно требовать хотя бы пять лет стажа на управленческих постах для того, чтобы выставить свою кандидатуру для политической работы на местном уровне, хотя бы ещё пять на прежнем уровне — для областных кандидатов, хотя бы ещё пять на этом уровне — для национального уровня, и ещё пять, если речь идёт о наивысших должностях как: Президент, Министр Председатель, Главный Прокурор (или Начальник Генерального Штаба армии, или Президент Академии наук, или Святого Синода, и другие подобные, где за этим, кажется, и следят). Также совершенно элементарно требовать достижения возрасти хотя бы в 35 лет для самых низших политических постов, хотя бы 40 — для уровня области, хотя бы 45 — для национального уровня (т.е. в Парламенте), и хотя бы 50 лет для самых высших постов. Если и имеется что-то, из за чего человек страдает больше всего в своей жизни, то это ошибки молодости, и то же самое справедливо и в общественном управлении! Управление не как спорт, или наука, или рождение детей, к примеру, где чем моложе человек, тем лучше, а как раз наоборот, потому что то, что нужно политику и менеджеру, это опыт и умеренность в жизни, иначе получаются какие только нет, мягко выражаясь, заскоки. Одна основная отличительная особенность всех диктаторов это их молодость и дикое желание для изъявления, и положение было бы далеко не таким если эти посты занимали люди повзрослее — сравните возраст на котором Наполеон, или Гитлер, или Муссолини, или Ленин, или Сталин, а почему бы нет и Чингиз Хан, или Ксеркс, или Александр Македонский, и прочее, приходят к власти, и вы установите, что вряд ли кто-то из них сделал это в возрасте выше 40 лет. А если эти люди не пришли бы к власти из за ограничений в законах (а нельзя забывать, что как Гитлер, так и Ленин, хотя бы, пришли к власти путём вполне демократичного выбора, а во время Наполеона существовал закон, согласно которому Первый Консул не мог быть моложе 40 лет, но Наполеон успевает как-то обойти его с помощью политических махинаций), то неужели пролитая в истории кровь не была бы хотя бы вдвое меньше?      2. Следующий момент, которым до сих пор не занимались, это неправильный метод выбора Парламента, не как представительная выборка народа, а как выборка политических партий, что является довольно опосредствованным методом изъявления народной воли, и находится далеко от первоисточника — Ареопага Древних Афин, где выбирались по 10 человек из 50 родов, называемых "демами", путём жребия или некоторого голосования в демах. В этом смысле теперешняя демократия (во всём цивилизованном западном мире) хуже той 25 веков раньше! Парламент должен быть представительной выборкой всего народа, если хотим чтобы он каким-то образом выражал волю именно народа! Представительная выборка это статистический термин и он означает, что если среди всех избирателей, те в возрасте с 50 до 60 лет, к примеру, составляют 15%, то столько же (или очень близко к этому) должно быть таких людей и в Парламенте; если людей с высшим и выше высшего образования среди избирателей у нас, скажем, 12%, то столько же должно быть их и в Парламенте; если избирателей с ромским этническим происхождением (т.е., цыгане, но теперь они стыдятся этим названием) у нас 20%, то столько же должно быть их и в самом высшем демократичном органе власти; и так далее. Это не обеспечено, ни у нас, ни в некоторой другой демократичной стране, ни теперь, ни веками раньше, но что важнее — никакой Парламент и не думает делать так в близком будущем, потому что это был бы сильный удар как раз в сердце партийной системы! На вопросе о партиях мы остановимся в следующем пункте, но пусть отметим здесь, что ежели что-то можно сделать для того, чтобы обеспечить представительность в Парламенте всего народа, то это может произойти только по требованию народа, а не политиков!      Проведение такой демократичной реформы тоже не представляет проблемы — с помощью случайного много-параметрического выбора, или просто путём случайного выбора, из компьютерной базы данных всех избирателей. Более того, это вообще не является какой-то революционной или утопичной идеей, так как в судебной системе хотя бы в США (насколько это известно автору), при выборе судебных заседателей для каждого судебного процесса (или хотя бы для тех с уголовным характером) положение аналогичное, а роль судебных заседателей и Народных Представителей, по существу, одна и та же — они должны представлять народ по вопросу о том, что хорошо и что плохо по его мнению, ибо ещё со времён Платона было ясно, что это довольно коварное и изменчивое понятие, которого не уложить в узкие формальные рамки. Разница только, что в судопроизводстве народные избранники произносятся о вине конкретного человека, в то время как в Парламенте они оценивают пригодность данного законопроекта, т.е. одной более абстрактной материи, но естество работы такое же! Это не значит, что при такой системе не будет ошибок, потому что народ очень часто заблуждается, как уже упомянули, в особенности если ищется какое-то единомыслие (как это при делах об убийстве в США), но это настоящая демократия, а остальное лишь "бросание пыли в глаза" народа со стороны политиков, чтобы оправдать своё существование и привилегии власти!      Для понимания возможности таких изменений нужно сделать некоторые пояснения, или точнее поделить законодательную деятельность Парламента на: стратегическую, в случае связанную с затребованием и утверждением законов, с одной стороны, и тактическую, или связанную с созданием законов, т.е. с управлением с их помощью. Это не новый элемент в других областях и применяется во всех достаточно больших фирмах, где стратегический орган как-то сокрыт или отодвинут от самого управления — это те которые держат деньги в фирме (или ещё женщина в семьи — см. эссе "О женщине и мужчине") —, а тактический орган это Управляющий (Исполнительный) Совет фирмы. При демократичных органах управления, конечно, Правительство и местные Советы это тактические органы, но и при создании законов вещи тоже должны быть поделены, где Парламент должен заниматься только утверждением законов и тогда он может (а и должен) состоять из непрофессионалистов и несвязанных с какой бы то ни было стороной (т.е. партией) лиц. Тактическая деятельность, или создание конкретных законов, сообразно директивам Народного Собрания (Парламента), дело юристов и прочее специалистов из частных наук, и этим может заниматься некоторое, скажем, Судебное Собрание. Вся путаница в случае получается из за неправильной практики чтобы те, которые создают законы, сами и оценивали их, а что это неправильная практика должно быть очевидным, так как она и не применяется нигде больше кроме как при создании законов (у всяких комиссий для каких бы то ни было состязаний всегда следят за тем, чтобы члены жури не были участниками в состязаниях, даже чтобы не были связанными никакими финансовыми или родственными связями с участниками). Прочее, вещи предельно ясные, если бы не было политиков, чтобы запутывать их из за личной заинтересованности.      3. Что касается партий, то, если исходить из Древней Греции, им вообще и не полагается быть в Парламенте, в смысле, что они могут сформироваться в Парламенте, но после его выбирания! А ещё лучше если партии выдут в какое-то отдельное Собрание, назовём его, Партийным, ибо они тоже имеют своё место в общественной жизни как консолидирующие звена для массовой манипуляции населения в его же, именно, интересе (мы уже дискутировали, что не в возможностях простолюдинов осознать правильно свои собственные интересы и кто-то умнее и с бòльшим опытом должен помочь этим людям)! В этом смысле партии приближаются в большой степени к СМИ, но последние руководятся прямо со стороны бизнеса, в то время как партии, даже если и получают некоторые финансовые инъекции от крупного бизнеса, являются организациями с идеальной целью, так что они играют просто роль национальных органов для public relations, что является необходимым для современного общества. Так уже разрешается противоречие между первому и второму пунктами этого раздела (на котором мы специально не обратили до сих пор внимания), потому что в одном требуем профессионализма от политиков, а во втором — непрофессионализма от Парламента. Если существует одно действительно народное Народное Собрание для стратегии и утверждения, одно строго юридическое Судебное Собрание для выработки законов, одно действительно профессиональное Партийное Собрание для поддерживания связей между управлением и массами, как и соответствующие тактические управленческие органы, в лице Правительства, отдельных Министерств, и местных Советов, тогда могли бы говорить о настоящей демократии в действии. Это лишь одно дополнительное разделение властей, но что такое история цивилизации, если не одно непрерывное разделение всей власти, с учётом специализации индивидов, и установление способов взаимодействия между властями (см. "О человечестве")?      Не можем, однако, говорить о политиках и не затронуть их моральный облик, который сильно страдает от существующего демократичного способа выбора путём саморекламы, ибо никакой политик не может быть выбран если от сам не выдвинет свою кандидатуру на данный пост, демонстрируя при этом только своё высокое самочувствие, но не и свою скромность или другие свои моральные качества (так как с его компетентностью это, всё равно, не имеет ничего общего)! Верно, что и при любом выборе для данной должности кандидат должен каким-то образом предложить себя, но это не значит чтобы он стал трубить налево и направо в предприятии какой он хороший, и как всё "пойдёт по маслу" если выберут его, и что все остальные кандидаты никудышные хвастуны. Скромность это не присущее политику качество (из за системы выбора), а ведь когда какой-то парень выбирает себе будущую партнёршу в жизни он не идёт в публичный дом искать её там? Такое сравнение наверное не очень приятное, но оно будет навязываться до тех пор, пока плюрализм выражается в основном в ударении в свою грудь и оплёвывании политических противниках, а это наблюдается во всех демократичных структурах уже веками. Радикальное решение состоит только в принижении роли политиков и их постепенное отстранение от исполнительной и законо-утвердительной властей! Если "кусок пирога", для которого они вступают в борьбу, не такой большой и вкусный, они и не будут проявлять насколько болезненные амбиции схватить его, а будут делать своё дело по совести. Сколько бы и не говорили об их морали, она не изменится особо если не изменится обстановка, в которой они функционируют, так как политики, так или иначе, люди, со всеми человеческими слабостями, а сама политика просто игра (как покер, к примеру), и она может быть интересной для всех только при умеренно высокой "ставке", иначе превращается в средство для личного облагодетельствования, где все методы дозволены. V. Утопичные модели      До сих пор мы излагали ряд недостатков современной демократии, как и некоторые реальные методы для её улучшения, в которых не было ничего утопичного, хотя утопии вовсе и не плохие вещи и у них своё место в социальной сфере, потому что их основное качество это их разумность. Точнее говоря, можем характеризовать одну идею как утопичную, тогда когда её разумность превышает уровень разумности среды, которая её оценивает! Это значит, что по истечении некоторого времени нет никаких помех для того, чтобы какая-то считавшейся утопичной идея нашла своё место в жизни, если разумность общества (дай Бог) возрастёт. В остальной части этого эссе мы предложим несколько утопичных демократичных моделей, которые улучшают некоторые из недостатков реальной демократии изложенных выше, или развивают некоторые из её преимуществ, поддерживая и необходимую зрелищность для масс.      1. Сначала остановимся на модели представительного Парламента, которая была затронута в предыдущем разделе, и которая наименее утопичная изо всех. Она предполагает: Парламент выбираемый компьютером из среды всех "подателей голосов" (этот термин теряет свой смысл в случае, так как они вообще не "подают" своего голоса); Партийное Собрание, выбираемое самими партиями в рамках квот, полученных путём голосования в уже выбранном Парламенте; Судебное Собрание, которое должно быть законодательным органом (точнее законо-составляющим органом, который, однако, не принимает самых законов) и выбирается Партийным Собранием, пропорционально партиям в нём, но это не означает, что законодатели должны обязательно быть членами какой-то партии; Правительство, которое предлагается Партийным Собранием как одна профессиональная комиссия, но утверждается Парламентом; и ещё Президент страны с представительными функциями и как инстанция для "быстрого реагирования" (в рамках закона), который тоже предлагается Партийным Собранием, но выбирается и утверждается Парламентом, который может и снять его с этого поста. При этом положении верховный орган остаётся Парламент, но он выполняет стратегические функции и ставит задачи Судебному Собранию и Партийному Собранию, утверждает законы и вмешивается разными указаниями в работе Правительства и Президента, причём может и сезировать (приостанавливать) некоторые из их решений, если это понадобится. Партийное Собрание является посредником между Парламентом, с одной стороны, и Правительством и Судебным Собранием, с другой, и поддерживает связи с массами. Судебное Собрание составляет законы, которые просматриваются Партийным Собранием и Президентом, но утверждаются Парламентом. Функции Правительства и Президентства те же как и при традиционных формах демократии. На идейном уровне всё ясно.      2. Следующую модель назовём "демократичной диктатурой", которая, независимо от шокирующего названия, является опытом для сочетания во времени преимуществ демократичной и централизованной форм управления, с надеждой избежания их недостатков! Как мы указали выше, демократия это мобильная и адаптивная, но довольно неэффективная форма управления, в то время как диктатура была и останется наиболее эффективной, но и закоснелой, формой. Это означает, что демократия имеет свои преимущества при выборе какой-то цели развития, учитывая разные мнения и выбирая возможно самое лучшее из них, но после этого сама реализация этой цели должна осуществляться в условиях единовластия и без партийных дрязг. Как раз по этим причинам в Древней Греции часто чередовались периоды демократии с такими тиранией (тогдашние диктаторы назывались Тиранами), причём ни один из этих периодов не длился долго, так как тогда демократия была довольно близкой к идеальной или чистой демократии и в ихнем Парламенте имелась одна хорошая представительность (ну, без рабов и женщин), хотя и на родовом принципе. У теперешних форм демократии имеется много чужих элементов и поэтому они задерживаются дольше, но всё таки часто случаются правительственные кризисы, назначаются служебные правительства, объявляются военные положения, да и тоталитарные системы приходят к власти, потому что, как выражаются в так называемом "шопском" диалекте в Болгарии, "Оно что нужно, оно само себя требует"! Смысл такого чередования в том, что когда что-то близкое к одной крайности нас не устраивает, ибо истина по середине, оказывается нужным заехать на другую крайность, но и она тоже чем-то плоха, и тогда опять происходит возвращение к первой, и так далее, до бесконечности, или пока не найдётся лучшего компромисса между обеими положениями. Да, но люди очень редко успевают найти компромиссный вариант, и тогда получается так, что они находят его во времени, и смотря издалека это трепетание усредняется как раз где нужно! Наше предложение теперь, вместо того чтобы ожидать эти хаотичные колебания между крайностями, просто планировать их, включая их в одну систему способную работать в оба режима.      Период демократии длится, скажем, три года (но можно и четыре), и в его время существуют все традиционные демократичные инстанции, причём нет проблем сочетать этот вариант и с вышеуказанным (со случайно выбираемым представительным Парламентом, с отдельным Партийным Собранием, и прочее). В течение этого периода дискутируется оживлённо и намечается некоторая стратегическая цель для следующего периода диктатуры, длящегося пять лет (или опять четыре, чтобы было равенство), где в конце периода выбирается и соответствующий Диктатор. Нет проблем чтобы этого Диктатора называли и Президентом, только что он будет не только представительной фигурой, как демократичный Президент, а будет иметь все права в рамках закона, причём любая политическая деятельность должна быть приостановлена, забастовки запрещены, Парламент, в особенности если он состоит из политиков, приостанавливает свою работу как верховный орган и, или Диктатор распускает его вообще, или руководит им всецело и использует для некоторых вспомогательных, скорее анкетных, целях. Диктатор претворяет в дела задачи поставленные предыдущим демократичным правительством и за два месяца до конца своего период назначает срок для новых демократичных выборов. Ни демократия, ни диктатура могут длиться больше одного мандата де юре, но любое очередное управление может отказаться от своего мандата, где Диктатор, к примеру, может передать всю власть Парламенту (или выбрать себе новый Парламент), если цель, для которой он выбран, может выполняться и в демократичных условиях, в то время как Парламент может в три дня выбрать новый, или назначить старый, Диктатор, если государство стоит перед серьёзными проблемами требующими единоличного управления без возможностей для длинных споров и пререканий. Поскольку в современных демократиях, так или иначе, существуют начатки подобных форм управления, нет никаких проблем для того чтобы это утопичное предложение стало когда-то реальностью.      3. Следующий вариант сочетает идеи представительной выборки с большой степенью аттрактивности и действительно народным участием в управлении. Назовём его "тотализаторным вариантом", и единственное изменение в Законе о выборах это необходимость отсутствия имён конкретных физических лиц в избирательных списках партий. Могут существовать всякие партии, содружества, клубы, и прочее, которые будут участвовать в выборах, и если они наберут голосов хотя бы для одной квоты (места) в Парламенте или местных органов, то после общенародного выбора в каждой из этих групп проводятся случайные выборы (или какая другая форма выбора там утверждена) для конкретных лиц, которые войдут в соответственные органы! Это можно осуществлять легко, если для становления членом в каждой из этих групп покупается некоторый билетик с уникальным номером в группе, и потом вытаскиваются соответствующее число выигрышных билетиков (с небольшим запасом). Группы могут быть на этническом, профессиональном, возрастном, территориальном, или имущественном принципе, на уровне интересов или приверженности к спортивным клубам, или при некотором другом разделении, где выбранные после этого лица будут, действительно, людьми из народа, а не политиками, но они и не будут входить в Политическое Собрание, а в Парламент (может быть и в местные Советы). Нет проблем для того, чтобы данный избиратель становился членом десяток таких групп (лишь бы он купил себе соответствующие билеты), как и для голосования для группы, в которой он не зарегистрировался (хотя это и предполагается исключением). В то время как при всех традиционных демократичных формах управления народ не имеет никакого шанса быть выбранным в управляющие органы, то здесь этот шанс вполне реален, а выборы превращаются в национальную лотерею. Но ведь что наша жизнь, если тоже не своего рода лотерея?      4. Одним интересным моментом у демократии является участие в управляющих органах, как представителей "хороших", т.е. победившей партии или коалиции, так и "плохих", т.е. побеждённых, при этом их права (а и зарплаты!) одни и те же. Важное здесь то, что для того, чтобы имелась возможность для дебатов, должны быть представлены все стороны или, в сущности, управляющая партия и оппозиция, а также и народ (или вне-парламентарные силы), который имеет ряд возможностей для влияния на правительство. Не важно которая партия управляет, ни которая находится в оппозиции — важно чтобы присутствовали обе стороны! Иными словами, в партиях нету специализации, и каждая из них может выполнять работу другой, но обязательный элемент это их смена. При этом положении нет никаких проблем отделить эти стороны в два вида Парламентов, которые можем назвать, соответственно, Партийным Парламентом и Оппозиционным Парламентом, принимая, что каждый из них состоит из одинакового числа людей (100, скажем), но руководящий и утверждающий это Партийный, в то время как Оппозиционный может только критиковать и давать предложения. Так как каждый политик, или человек из народа, может выполнять одинаково хорошо каждую из функций, то нет никакого значения кто именно — которую из них!      Остаётся определить как будем заполнять оба Парламента и как они будут изменяться и обновляться, чтобы вещи оставались динамичными. Наилучший выбор, в смысле представительности, это случайный, но для того чтобы имело влияние предпочтение каждого из избирателей мы предлагаем здесь два этапа выборов. Первый этап для формирования деления всех подателей голосов на хотя бы три части, а именно: Партию, Оппозицию и Народ, однако, с учётом большей аттрактивности, желательно выбирать из пяти вариантов, к примеру, добавив ещё: Старый выбор (с предыдущего голосования) и Новый тур выборов. Эти пять вариантов кодируются числами с 1 до 5 и от каждого избирателя требуется заявить в течение одного месяца через определённые для этой цели бюро какое нибудь из этих чисел, на которое он отдаёт своё предпочтение, только что не зная заранее которое число для чего относится. Дешифрирование чисел осуществляется потом официально (путём жребия) и таким образом формируются пулы Партии, Оппозиции и Народа, где при наличии пятого числа проводится ещё один тур тем же способом (только что на втором туре пятый выбор нужно добавить к Народу, чтобы можно было на этом остановиться). Настоящий выбор происходит во втором этапе, для которого каждый снова заявляет по одному числу, но на этот раз с 1 до 10,000, скажем, для того чтобы получили сильно сокращённую выборку людей для каждой группы, а потом вытаскивается выигрышное число (и, может быть, ещё две числа на запас). И все таки точные люди ещё не выбраны, а только сильно уменьшено их число (до примерно двукратного запаса), где в конце проводится жребий для упорядочивания среди них и отделяются первые до нужного числа, а остальные остаются в запасе. При выборе Президента нужно чтобы конечное число было уже до 100,000, иначе всё аналогично, только что Президент выбирается из среды Народа.      Таким образом роль партий в классическом смысле сводится к нулю, но ведь демократичная модель и не предполагает обязательного существования партий — они дополнительный или вспомогательный элемент и, если можем обойтись без них, ничего и не потеряем. Оба Парламента существуют как единый традиционный Парламент, а каждый человек знает к какой стороне принадлежит и нужно ли соглашаться или критиковать. Даже группа Народа может тоже принимать участие при обсуждении законов (без права голоса, разумеется), было бы то через какие-то вне-парламентарные содружества (скажем, по ... зодиакальным знакам), было бы то если сформируется некоторый третий, Народный Парламент. Ещё что-то: здесь не будет воздержавшихся при выборах, так как каждый, кто по одной или другой причине не сделал свой выбор, будет получать автоматически число ноль, которое потом будет считаться как принадлежность к Народу. Эта модель не означает, что партии вообще не могут существовать, но они не будут иметь тот же смысл как при традиционных демократиях, и члены данной партии могут иметься в обеих Парламентах и среди Народа. Иными словами этот вариант можно сочетать и с первым из предложенных, потому что он представляет, по существу, процедуру для формирования некоторой представительной выборки подателей голосов, предлагая при этом ещё один уровень разделения Парламента, с учётом избежания прямых дебатов и их замены обобщёнными резолюциями обеих Парламентов, допуская только отдельные общие встречи. При каждом очередном выборе выполняется обновление и трёх сил в управлении, но с некоторым уровнем преемственности (усиленной и Старым выбором в первой фазе). Этот вариант можем назвать "постоянно меняющейся Партией" и он очень близок к идеальной демократии, не смотря на то, что пародирует партийную систему.      5. Следует вариант "новая номенклатура", который не требует изменений в процедуре выборов, а предлагает один способ для формирования номенклатурных кадров — что-то вроде специально выбираемой аристократии, чьё основное предназначение в жизни будет управлять народом. Подобный вариант становится необходимым, потому что многовековое человеческое существование подтверждает некоторые определённые плюсы такой общественной прослойки освобождённой от забот для своего пропитания и существования, а также и от ожесточённой и нереалистичной конкуренции (в ряде случаев далеко за десять к одному). Эти люди имели бы своей жизненной целью, или только своё удовольствие, или счастье других, или обе вещи, а даже личное удовольствие, при одной хорошей обеспеченности и высоком почётном месте в обществе, свелось бы, чаще всего, опять к чему-то полезному для других, как: искусство, наука, военные отличия, и прочее (а не к смотрению экшенов по видео, к примеру). После осознания этих плюсов уйма умных людей ломали себе головы выдумать какие только нет глупости, лишь бы заставили народ слушаться данных личностей, которые ещё со своего рождения подготавливались для того чтобы управлять другими (ибо больше ничего другого им и не оставалось). Использованы были заблуждения шаманов и церковных служителей, власть денег, выдумки о синей крови, притчи о предопределения каждого, идеологическая убеждённость, кастовая принадлежность, генетическая наследственность, и прочее, но всё это были только временные решения, потому что оставался основной недостаток аристократии, а именно: блага передавались по наследству, а нет никакой надёжной аргументации для целесообразности этого! Точнее говоря: аристократия это хорошая вещь, но в наследственной аристократии кроется мёртвый элемент; хорошо чтобы данный человек с малых лет знал что он предопределён для высшей деятельности, но нет никакой логики в том, чтобы и его (или её) дети были тоже предопределёнными. Но раз вопрос уже поставлен, то и его решение очевидное — достаточно проводить случайный выбор небольшого числа номенклатурных кадров в самом раннем возрасте, причём принадлежность к группе избранных прекращается со смертью лица!      Одно конкретное решение это проводить каждый год случайный выбор изо всех живых детей с исполненными двумя и не исполненными тремя годами, где это производится всегда к одной и той же дате (скажем, 1-ого юля). Для нашей страны достаточно выбирать по 100 детей, что после около 50 лет обеспечит к 5,000 трудоспособных "номенклатурщиков", которые покрыли бы необходимость во всех высших служителях в государстве, в том числе в Парламенте, Верховном Совете, местных Советах, и прочее, но вовсе не обязательно чтобы их назначали там (просто предполагается, что они будут для предпочтения), а можно требовать отделять только одну квоту из 1/3 всех демократичных органов для таких лиц. Нужно учредить и финансировать первоначально соответствующую инстанцию, которая будет заботиться о пропитании и образовании этих кадров, обеспечивая для них всё самое лучшее на мировом уровне, так как их будет до смешного мало (примерно 1 из 1,000 для нашей стране), а потом, положительно, найдутся способы чтобы они самоокупались — путём удержания с доходов занимающих уже руководящие посты номенклатурных кадров, как и из вольных пожертвований. Кроме того, так как номенклатурность не будет передаваться по наследству, они будут через время завещать и значительное имущество (за исключением личного, которое может остаться их потомству) этой инстанции.      Сам выбор может быть очень привлекательным и за ним будут следить все родители, причём счастливый ребёнок будет сразу принят в соответствующие интернаты, родителям обеспечится некоторое пожизненное содержание в размере, скажем, одной минимальной заработной платы, а до исполнения семилетнего возраста ребёнка один из родителей может жить с ним получая завышенное содержание. Потом новые аристократы тоже будут иметь некоторые вполне приличные доходы в виде аристократичной пенсии, плюс обеспеченное жилище, транспорт, отдых, и прочее, независимо от того работают они или нет. Иными словами, эти новые аристократы вовсе не будут обязанными занимать руководящие должности в государстве, и смогут заниматься тем, к чему их сердце тянет. Бòльших уточнений не нужно, ибо сами аристократы через некоторое время (к примеру, 40 лет) должны будут выработать некоторый моральный кодекс, правовые требования, и прочее. Идея в том создавать каждый год новых аристократов, которые до конца своей жизни будут жить "по царски", чтобы смогли развить наиболее полноценно свои личности, но без закрепления их прав генетически. Как говорится: только плюсы без минусов!      6. Последний вариант назовём "сексуальной демократией", потому что при нём ставится на некоторые природные особенности обеих полов (см. "О женщине и мужчине"). Поскольку женщина рождённый стратег или замаскированный руководитель в семье, и в то же время самая посредственная личность, потому что стоит между мужчиной и потомством, как по предназначению, так и по способностям, она просто обязана оккупировать целиком Народное Собрание (не важно в его традиционной ли форме, или в каком-то представительном варианте), и тогда его можно вполне заслужено назвать Женским Собранием. Это не конфликтует с партийной системой и не означает, что только женщины могут быть членами данной партии, а что только женщины могут входить в Женское Собрание и в местные Советы, в то время как мужчины будут выполнять другую работу. Эта другая работа настоящее или тактическое управление в Правительстве и Президентстве (в особенности там). Для судов можно принять "Соломоново" решение сохранить их разнополый состав. Женщина та, которая может внести больше спокойствия и утончённости в политику, и почему бы ей не сделать этого? Это, так или иначе, мировая тенденция в политике в последнее время — здесь мы её просто обосновываем и доводим до её законченного вида.      Более конкретно, необходимо введение и некоторых других требований для посредственности для Женского Собрания, как: средний рост, вес, обхват груди, доходы, образование (среднее или до одного высшего), возраст с 30 до 40, и другие. Прямо противоположные требования для Президента, который должен быть одним настоящим отцом нации, требуя при этом, скажем: рост — выше 180 см., вес — выше 80 кг., доходы — больше 4 минимальных заработных плат, образование выше высшего (хотя бы больше одного высшего), женатый с хотя бы двумя дочерьми, возраст — больше 50 лет, и прочее. Только таким образом общественное управление можно сбалансировать сексуально и гармонично, где каждый даёт то что Бог в нём заложил.      Кроме этих моделей можно предложить и ряд других, на которых не будем подробно останавливаться, но можем намекнуть на некоторые моменты. Так например, можно при всенародном голосовании требовать выбрать не только одного человека, а до пяти, как и голосовать не только "за", а и "против" (в белом и чёрном ящиках)! Это вполне в духе проводимых анкет и ранг-лист для видных политиков и партий и даст возможность для более точной оценки, как и для учёта разницы в голосах между "за" и "против" для каждой политической силы, причём выбор проводить на базе этой разницы. Это зашлёт в "глухую колею" те партии, которые насколько одни высоко ценят, настолько другие сильно ненавидят, а это как раз "острые камни", которые не могут "размолоть муку" на политической "мельнице". Тогда можно формировать два списка — с положительной и с отрицательной разницей — которые упорядочиваются и заполняют уже две инстанции: Парламент и Антипарламент, причём первая — управляющая, а вторая это оппозиция, без которой нет демократии.      Можно думать также и о проведении единственно правильного выбора снизу — итеративного выбора! В смысле, что выбор проводится для лиц из близкого окружения, которых каждый хорошо знает; потом одна часть (скажем в 10 раз меньше) из первых выбранных голосуют аналогичным образом (наверное для некоторых из уже выбранных); и так в 3-4 итерации, пока не будет достигнуто некоторое расширенное Народное Собрание из, скажем, 1,000 человек, которое уже выбирает явным голосованием нужные 100 или 200 человек, но оно может всегда быть использовано и для анкетных целей, как и при выборе Президента. Нет никаких неодолимых проблем для такого рода голосования, которое можно проводить бюллетенями, в Советах, или фонокартами из специальных автоматов, по Интернету, и прочее, где просто нужно указать некоторый уникальный код лица (для Болгарии ЕГН), а если при этом проводится и открыто (т.е. известно чей голос), то тогда и ЕГН подателя голоса. При голосовании для знакомых нет нужды в укрывании голосов, причём это не мешает голосовать и по верхам, т.е. для политических лидеров, но это не обязательно, хотя бы на первых итерациях. При современной компьютерной базе это даст возможность и для точного прослеживания дерева выбора (сверху-вниз и наоборот), так что будет известно точно кто для кого (не обязательно прямо) голосовал, и кто кого представляет, чтобы можно было осуществлять настоящий контакт между избирателем и представителем.      Можно, в конечном итоге, поставить и политику на бизнес фундамент, разрешив каждому политику основать политическую фирму, продавать акции и собирать деньги для своей деятельности легальным способом, потому что это публичная тайна, что политики издерживаются теми или иными бизнес средами, или, хотя бы, членскими взносами своих единомышленников. Вместо того чтобы закрывать себе глаза перед такими фактами лучше дать возможность для открытого установления того, кто от кого выигрывает. В одной фирме стратегия определяется Общим Собранием акционеров и почему бы не сделать так и с политиками? Или ещё: чем политики хуже звёзд футбола, чтобы последних можно было покупать и продавать, а политиков нельзя было? Потому что если принять, что деньги всегда коррумпируют людей, то нужно отказаться и от частной собственности на средства производства, как и было при коммунизме.      Разумеется, можно выдумать и другие варианты, или комбинировать некоторые из рассмотренных, но этого более чем достаточно, а и нельзя забывать, что основная трудность при принятии решений в социальной области приходится не на нахождение нового решения, а на отказе от старого!      И так, если прорезюмируем всё сказанное, то выйдет, что демократия плохое общественное устройство, но ввиду того, что она содержит противоречие в себе и открыта для разных чужих элементов, она оказывается динамически наилучшее из известных до сих пор форм, причём плохое в ней заставляет её непрерывно совершенствоваться и развиваться! Демократия как жизнь — плохая вещь, но без неё ещё хуже —, так что имеются все основания ожидать, что и в будущем она останется основной формой управления в обществе. Но и положительно будет корригироваться и изменяться. О НАСИЛИИ I. Необходимость в насилии      Насилие необходимый элемент в "игре" называемой жизнью! Это тривиальная истина, не только потому что тысячелетнее существование человечества доказывает это, а и потому что единственный способ справиться с насилием это ... другая форма насилия, было бы то: какая-та полиция или армия, нелегальная мафия, революция, религиозная война, судебное следствие, и прочее. При этом, разумеется, вовсе не без значения характер нового насилия, которое может быть и более гуманным (в общепринятом смысле слова), но оно должно быть посильнее, насколько можно говорить о каком-то объективном критерии для его измерения, как человеческие жизни, или процент одной жизни как мера о нанесённых тяжёлых физических или моральных убытках; или в противном случае оно должно выражаться в каком-то другом аспекте. Особенно трудно сведение к шкале с человеческими жизнями когда воздействие моральное, или морального террора, в котором случае изменяются обычные человеческие действия из боязни будущего насилия, причём данное воздействие, не смотря на то что имеет предохраняющий эффект, является видом насилия над личностью, и в этом случае величина общего воздействия определяется из широких слоев, к которым оно направлено, в то время как его сила в каждом единичном случае может быть только 1-2% условного значения одной жизни. Во всяком случае одно такое зацикливание в борьбе против насилия с помощью другого насилия (тем более, что другого способа и не существует), является естественным явлением.      Насилие может менять свои формы, где каждая новая форма обычно отличается по некоторому параметру, или по сфере своего действия, т.е. по обхвату личностей, к которым оно применяется. При этом не только что точная количественная оценка невозможна, ввиду относительного характера мерной единицы, но и почти всегда отсутствует, так называемая, "контрольная группа", с которой нужно сравнить новую форму насилия со старой, если она продолжала существовать у контрольной группы, а повторение вещей во времени никогда не происходит при совершенно тех же условиях. Так например, нельзя с уверенностью утверждать, что коммунистический террор в бывшем Советском Союзе (или какой бы то ни было другой экс-коммунистической стране, с условным исключением Германии), был худшим насилием чем современная демократия, с неизбежно сопутствующими её: национальными, этническими, религиозными, и криминальными кровопролитиями на той же территории и за тем же периодом времени — так как не существовали два одинаковых по всем параметрам Союза, которых сравнить для некоторого довольно большого периода (скажем, сто лет) и оценив жертв вывести заключение о более гуманном характере одной или другой формы! Все возможные сравнения различных территорий, с различным населением, и в различных периодах времени, неизбежно необъективны и могут служить только пристрастным политически силам доказать что им хочется (и то на базе одних и тех же фактов).      Так или иначе, насилие всегда присутствовало в истории человечества и нет никаких оснований предполагать, что оно когда-то возьмёт да исчезнет, независимо от того нравится нам это или нет — так как, скажем, нельзя сделать маслин без косточек (а если и существуют цитрусовые фрукты без семечек, то они не могут вызвать самостоятельный жизненный цикл). Это неизбежно, также как не возможна жизнь без смерти, если хотите. Но перед тем как углубимся в данный вопрос, давайте сначала дадим одно достаточно общее и не ограничивающее определение понятия "насилие", как: очень острая форма принуждения, ведущая к серьёзным физическим и моральным последствиям, включительно и к летальному исходу, и целящая заставить отдельных индивидов или групп таких поступать противно ихнему желанию. Важное здесь нежелание субъектов иметь требуемое поведение, и серьёзные последствия для них в противном случае, потому что нельзя считать насилием, если, к примеру, кого-то разбудят вопреки его нежеланию подниматься с кровати (даже если ему выльют на голову стакан воды). В то же время, однако, мы не пытаемся охарактеризовать объект, который вызывает насилие над субъектом (вещь, на которой мы остановимся опять в конце).      Более интересная, и неожиданная для многих, сторона вопроса возникает с утверждением, что насилие это разумная реакция, как со стороны объекта упражняющего насилие при данной ситуации, так и со стороны субъекта насилия, применяющего или новое насилие к объекту, или подчиняющегося принуждению, не смотря на кажущуюся хаотичность и неразумность реакции (насколько, вообще, можно говорить о разумном поведении у человека, что скоро разъясним). Здесь место указать на одно основное качество организованной животной материи и это неадекватность реакции, потому что для неё не справедлив закон Ньютона для равного и противоположного противодействия (см. ещё "О сотворении"). Неадекватная, однако, слабое утверждение, так как она может быть более сильной или более слабой, и мы попытаемся конкретизировать этот закон проследив за одним динамично усиливающимся воздействием на живую материю (было бы то амёба, конечность лягушки, отдельный человек, или социальная группа). При очень слабом воздействии ещё нет никакой реакции до достижения данного порогового значения, потом реакция появляется и она чаще всего сильнее воздействия, причём с его усилением усиливается ещё и реакция, но это продолжается до достижения некоторого момента максимума, после чего при дальнейшем усилении воздействия реакция начинает слабеть и после некоторого времени неминуемо приостанавливается, потому что субъект воздействия просто исчерпал свои энергетические и прочее возможности для реакции (в то время как объект предполагается с неограниченной, или хотя бы очень большой, силой, чтобы мог оказывать воздействие на субъект, тем более насилие, в чём здесь интересуемся).      Этот эксперимент условен, но очевидно, что он общеприменим, независимо от вида воздействия и субъекта. Животная материя, в особенности некоторый целостный организм, при слабых воздействиях оказывает сильные реакции (к примеру, если потянем кошку за хвост, она оцарапает нас), при более сильных воздействиях постепенно становится адекватной раздражителю (палке, согласно поговорке), и при очень сильных — просто отказывается противодействовать (т.е. кошка сожмётся и может даже начать жалобно мяукать). Но то, что в силе для кошки, справедливо с полной силой и для человека, независимо от того бьют его или он порезался (при наименьшем порезе боль наиболее сильная, а она является видом ответной реакции у высших животных, которая определяет их следующие реакции). В социальной сфере нет смысла ходить далеко чтобы искать примеры и могли бы припомнить себе волну забастовок рабочих просвещения в Болгарии (как относительно более интеллигентные) сразу после ноябрьского переворота (10.11.1989 г., когда коммунисты сняли нашего партийного лидера Тодора Живкова), а и в более поздние демократичные времена, от которого рассмотрения видно, что при более слабых трудностях, недолго после переворота, забастовки были самые массовые, а при действительно трудных моментах в более поздних годах, при значительно более низких средних заработных плат по отношению к жизненному минимуму, учители бастовали всё меньше и меньше, пока в конце не отказались вообще делать это активно. Кривая этой реакции может быть разной, но её характер всё один и тот же, и он выражается в том, что при более слабых воздействиях возникают более сильные реакции и наоборот!      Некоторую слабую аналогию можно наблюдать и при реакции растительной материи, к примеру на сгибание сильным ветром, но в моменте ветра реакция ничем не отличается от той тонкой металлической палки, что происходит в силе эластичности. Разница, однако, между металлом и деревом проявляется во времени (где ветка просто становится более упругой), и прежде всего в будущих поколениях, после того как налагается некоторое генетическое изменение, в то время как одна металлическая палка никогда не станет крепче сама по себе. Это означает, что некоторые зародыши неадекватной реакции (а оттуда и разумности, как увидим через миг) имеются и при растительной материи, но этот вопрос нас пока не интересует и можем оставить его специалистам, вернувшись к реакции животного.      Ну хорошо, скажет кто-то, может быть это так, но что тут разумное имеется в такой реакции, и с чей точки зрения? Ну, очень просто: точка зрения это сохранение и продолжение жизни, а разумное именно в этом сохранении, потому что при слабом воздействии более сильная реакция более эффективно помогает живому телу освободиться от воздействия, в то время как когда воздействие станет таким, что ему нельзя, или неразумно, противодействовать, то реакция ослабевает, с надеждой что воздействие перестанет, но даже если и не получится так, то, всё таки, реакция бессмысленно истощает клетку, организм, или социальную общность. Даже с точки зрения объекта воздействия (если он разумный) и эффективности самого воздействия более разумно чтобы оно было сильнее необходимого, с тем чтобы сразу возымело нужный эффект воспрепятствования реакции. Так что парадоксальный характер реакции живого на принуждение, или на крайнюю форму принуждения — насилие — это одна более разумная форма, как воздействия, так и реакции, той неживой материи, где противодействие точно равно воздействию.      Другой вопрос, является ли эта степень разумности, которую может проявить одна организованная материя, в особенности в социальной области, максимальной и, положительно, существует и более разумная реакция, которая состоит в более раннем положении экстремума кривой, т.е. в предвидении неприятных последствий для живого от сильного раздражителя без того чтобы возникала необходимость, чтобы он становился действительно сильным! К сожалению, однако, это "вразумление" очень медленный процесс и длится веками и тысячелетиями и практически не ограничено во времени, потому что всегда можно думать о лучшей оценке момента прекращения или уменьшения реакции, достигая даже до предшествования порогового воздействия, что имело бы результатом полное отсутствие необходимости в применении насилия. Так или иначе, насилие оправданно, если оно предотвращает необходимость большего насилия, и это единственное оправдание для насилия! Этот тезис может быть не высказывался таким образом но он, положительно, был известен с тысячелетий и фиксирован во всех правовых актов в наше время, так как наказание никогда не равно прегрешению. Не только при убийстве, где не в человечьих силах вернуть чью-то жизнь, но даже и при украденной курице, к примеру, где оплачивается штраф хотя бы сколько для десяти кур, т.е. опять про более лёгких случаях наказания более тяжёлые, в то время как при более тяжёлых — они более лёгкие, а при самых тяжёлых случаях отнятия человеческой жизни преступник чаще всего остаётся живым. А что такое одно судебное решение, если не реакция на одно преступление, и что такое один преступный акт, если не реакция на установленные для данного место и времени законы?      Но, так или иначе, насилие существует и оно "лечится" другой формой насилия, причём на слабое насилие отвечают сильным, чтобы остановить его распространение, а на сильное насилие отвечают более слабым (если реагировать относительно разумно), потому что эскалация насилия ни к чему хорошему не ведёт, как давно было замечено, а только вытягивает момент экстремума к более сильным проявлениям насилия. Можем назвать этот закон для краткости "законом о необходимом насилии" (или более обобщённо, "законом о необходимом воздействии"), что достаточно точно отвечает сущности вышеизложенного. А разве основное послание Христовой религии, а именно то, что когда тебя ударят по одной щеке нужно повернуть и другую, чтобы тебе дали и по ней пощёчину, что-то существенно отличающееся от желания для избежания бессмысленного насилия ввиду осознания верхнего закона? Христово послание необходимо именно потому что оно противоречит нормальной человеческой реакции, которая во множестве случаев является недостаточно разумной! II. Проявления насилия      Теперь уже пора остановиться и на некоторых конкретных проявлениях насилия в обществе, с тем чтобы наше рассмотрение не звучало абстрактно, но это не классификация форм насилия, потому что некоторые из них содержатся в других или их вызывают, а просто некоторый просмотр более важных моментов, который имеет целью показать действие закона о необходимом насилии (или ненужность насилия, если социальные общности могли бы предложить какую-то более разумную альтернативу).      1. Первым чем начнём это война. Она самая массовая форма насилия, но интересно всеобщее заблуждение (случайное или умышленное?), что, хотя бы с римских времён, война считалась крайним, или самым мощным, средством (ultima ratio, по латыни), в то время как она почти всегда являлась первым средством, потому что вряд ли когда-то садились за стол переговоров до того как состоялись некоторые боевые действия, где единственные исключения это когда принимались решения на базе чужих поражений, что означает, что исключений, в сущности, нету! В духе сказанного раньше о разумности насилия выходит, что война, всё таки, разумное средство для доказательства чьего-то преимущество, и что в ней совершаются массовые насилия для того, чтобы предотвратить многолетние насилия в следующих периодах, но плохое в том, что это средство далеко не достаточно разумное, ибо можно предложить разные другие средства для достижения цели.      В качестве примеров можем дать следующие: спортивные состязания (футбол или другие игры в мяч, фехтование, лошадиные гонки, атлетичное многоборье, и пр.); интеллектуальные поединки (скажем, шахматы или шашки); азартные игры, которые во все времена символизировали вмешательство высших сил; магии и гадания, которые в прошлом часто применялись (но ни были утверждены общепризнанные для обеих сторон "стандартов", ни они успевали предотвратить сражения, а только создавали некоторую психическую настройку для них); представительные битвы одинаковых по численности (скажем, по сто человек) боевых подразделений с обеих сторон в условиях реальной войны, т.е. на жизнь и на смерть; такие битвы, но только одного процента воинских частей; если хотите гладиаторские битвы, и прочее. Войны по экономическим причинам, со своей стороны, могли бы вестись экономическими средствами (как сейчас пытаемся, да это не очень нам удаётся), а такие по религиозным причинам — путём религиозных диспутов, парадных шествий, исповедей или бесед священников, и прочее. Ещё меньше имеет смысл вести гражданские войны, если можно было бы достигнуть какой-то обобщённый для страны взгляд на проблемы, а не действовать как две стаи волков в общем поле для охоты. Основной недостаток упомянутых разумных методов в том, что они были бы слабыми формами насилия и, следовательно, не выполнили бы своё предназначение! Хотя, разумеется, эти воздействия не были бы слабыми, ежели массы проявляли чуть больше разума и предугадывали бессмыслие более сильных воздействий.      И, всё таки, в войнах до пару веков тому назад было гораздо больше разума, чем в теперешних, потому что всё ещё существовала разница между фронтом и тылом, а в особенности в Древней Грецией солдаты бились только на поле боя (как теперь проводятся спортивные состязания), причём заранее было известно где именно они будут драться, так что тогда войны не больно-то отличались от, скажем, некоторых теперешних автомобильных гонок. В 20-ом веке, однако, сила человека возросла неимоверно много и он, естественно, нуждается в гораздо более сильных форм насилия, чтобы с их помощью постичь так необходимую слабую реакцию — к сожалению таковы факты! Кроме всего прочего теперь организация в государствах гораздо сильнее, так что теперешние войны как битвы между динозаврами — проливается значительно больше крови чем когда дерутся два комара, к примеру. Иначе люди не поумнели и не собираются! Презумпция о достаточной вооружённости хорошая вещь с точки зрения сильных государств (так как они всё равно сильные и знают что получается у упомянутых динозавров), но малые или отсталые в промышленном и военном отношении государства продолжают искать некоторые хитрые (а часто и подлые) методы для достижения перевеса, так как это ограничением вооружения им никогда не удастся. К примеру, очень хорошо чтобы государства не имели ядерного оружия, но это хорошо с точки зрения тех, которые уже им обладают, а кто убедит слабого, что для него лучше оставаться слабее сильного?      Очень легко выдвигать утверждения, что насилие ненужное и бессмысленное и что, к примеру, вовсе не было смысла выжигать весь город Дрезден, или чтобы погибала значительная часть населения такова многомиллионного города как Санкт Петербург, или чтобы бросали атомную бомбу над Хиросимой, и прочее. Только что кто может доказать, что такое чудовищное насилие не было нужным чтобы остановить другие более сильные насилия, пока не будет достигнута такая степень эскалации страданий, что все нации постигнут, хотя бы на время, Христову максиму для оборачивания другой щёки? Разве благодаря Второй мировой войны мир не живёт уже полвека (дай Бог ещё больше) без (хотя бы) мировых войн, и разве если бы не была брошена бомба над Хиросимой не была бы до сих пор брошена где-то в другое место такая, или более мощная, бомба? Жестокое, действительно, но необходимое насилие, потому что люди продолжают бить себя в грудь, что они разумные существа, в то время как они являются только существами способными думать, да делают это лишь тогда, когда уже исчерпали все остальные неразумные методы для достижения цели (вклад, наверное, автора к дефиниции homo sapience-а). Было бы очень хорошо если американцы, к примеру (как самое могучее мировое государство), решили бы отделять лет десять по 5-6% своих доходов как помощи для миллионов безработных немецких рабочих в 30-ых годах 20-го века, или для бедствующего населения отсталого азиатского государства названного Советским Союзом в 20-ых годах, и другие примеры, да только они этого не сделали. Было бы очень хорошо если капитализм начала того же 20-го века был немного лучше и не создавал условий для зарождения фашисткой и коммунистической идеологий, да он не был таким. И так как человечество не имеет возможность проявить больше разума чем одна медуза (см. "О человечестве"), то оно и реагирует согласно закону о необходимом насилии. Такова, значит, ситуация.      2. Другое типичное проявление насилия это ставший "модерным" в 20-ом веке термин "геноцид", но он не является изобретением века, а существует уже тысячелетия, только что раньше применялся в основном на уровне семьи или рода, в то время как сегодня применяется в более широких масштабах или на уровне нации. Иначе ничего нового под солнцем. Необходимость для упражнения этого рода насилия идёт из возможности для генетической передачи качеств субъекта в будущие поколения и из условий, которые это создаёт для оставшегося в живых субъекта упражнять в свою очередь насилие над прежним объектом, которое воздействие, естественно, будет сильнее первоначального, если первоначальное не било достаточно сильным. Просто и ясно, не правда ли? Это не оправдание, потому что ничто не может оправдать геноцид (даже предыдущий геноцид) — это только объяснение. Но если подумает человек насколько тривиальным было решение, которое могли бы применить евреи, при желании, для того чтобы предотвратить геноцид над ними ещё в зародыше (потому что они располагали тысячами лет чтобы дойти до этого решения, так как их преследовали ещё с библейских времён), просто хочется плакать об этом несмышлёном существе называвшим себя думающим.      А решение, в самом деле, простое, ибо геноцид направлен против гена и, следовательно, если этот ген трудно обнаружить, то и для геноцида не будет почвы для существования! Иными словами, выход в постепенной ассимиляции еврейской народности или, хотя бы, в их отказе от концепции о "избранном Богом народе", что устранило бы с корнем необходимость в применении насилия над ними. Ничего сложного или жестокого — просто евреям не надо было противопоставляться всеми силами кровосмешением с другими народами где они жили. Так например, случилось с фракийцами по болгарским землям в глубокой древности, а типичный современный пример для равноправного расового смешения, мне кажется, это Бразилия. Это не потеря гена, а его более широкое распространение на более плодородной почве, что предпочтительнее для генетического оздоровления народностей, потому что давно известно, что при более дальних родственных связях рождаются более здоровые дети, но в Талмуде (который автор не знает, но слышал об этом) описано много браков между прямыми родственниками. Так что, действительно, и самый умный делает глупостей, хотя это и не связано непосредственно с нашей темой.      Но можно посмотреть и под другим углом на вещи, потому что концепция о богоизбранной расе своего рода насилие над окружающими, только что слабое (моральное), и будучи таковым то, естественно, возникает необходимость в более сильном противодействии, которое и применялось по отношению к евреям во множестве стран в разных веках, но "вершина" была достигнута при фашизме, который упражняет уже незамаскированный геноцид. Реально посмотрев, однако, фашисты ничего нового не выдумали, а только "перевернули дубину", заявляя, что в таком случае и они богоизбранные, так как они арийцы. Прочее, ясно что геноцид (даже и самый гуманный) вреден для человеческого общества в целом, потому что уменьшает так необходимое нам разнообразие.      3. Другой вид насилия появляется при религиозном и идеологическом фанатизме. Поскольку вера или убеждённость это вещь, которую элементарно можно изменить меньше чем за одно поколение то здесь необходимое насилие, в общих чертах, более слабое чем в предыдущих случаях, но оно неизбежно присутствует в истории всех религий и государственных идеологий. Стоит отметить, что и в этом случае имеется лёгкое разрешение споров (если бы было больше коллективного разума), потому что любая религия по своему прогрессивная (ну, и регрессивная тоже), так что нет особой разницы которую именно человек будет исповедовать (также как и при выборе партнёра при создании семьи) и разница является только делом вкуса, т.е. чем-то второстепенным и, следовательно, нет разумной необходимости в сильном принуждающем воздействии! И в самом деле не было бы надобности в принуждении, если бы субъекты легко меняли свои религии, или если бы священники осознали необходимость в религиозной терпимости. Мало-помалу, это осознаётся в наше время, и в ряде стран мирно сожительствуют самые разные вероисповедания, но до этого состояния приходилось всегда после много ненужного кровопролития и далеко не везде. Аналогичен вопрос и о различных идеологиях, потому что, хотя религия имеет целью счастье, а идеология — спокойствие, в стране, они похожи как разные формы заблуждения (см. "О религии"), и из за нежелания масс принимать легко новые заблуждения оказывается нужным чтобы срабатывал закон о необходимом насилии, с тем чтобы потом вещи в стране шли гладко. Иначе говоря: необходимое насилие могло бы быть слабее, если бы человеческое упрямство не было сильнее!      4. Другой вид необходимого насилия это гражданский террор, но он является прямым следствием религиозных или идеологических причин, хотя иногда может быть вызван и другими внутренними смутами. Капризный момент здесь в том, что этот террор часто становится сильнее необходимого, в котором случае он, кроме того что постигает первоначально эффект слабой реакции, даёт возможность и для накапливания народного недовольства, в результате чего в последствии получается, что сильное воздействие сыграло роль слабого, вызывая через время довольно сильную реакцию. Это очень тонкий момент и, так как народное недовольство присутствует всегда при замене данной линии руководства другой, нельзя однозначно сказать где находится точная середина насилия. В смысле, что как в Болгарии были в своё время (в средних веках) Крумские законы (по имени хана Крума), или в молодом Советском Союзе была ЧК, так и во многих других странах существовали чрезмерно неадекватные преступлениям наказания, и такие существуют и по сей день в мире, потому что нужно иметь "нечеловеческий" интеллект, чтобы определить нужный уровень человеческого насилия, т.е. это практически невозможно. В какой-то мере вещи в этом аспекте связываются с садизмом, о котором упомянем скоро, потому что создаются условия для массового проявления узаконенных жестокостей, но, нужно подчеркнуть, что террор появляется чаще всего как реакция управления на неподчинение народа, так что вину для него должны нести как управляющие, так и управляемые!      5. Следующий вид необходимого насилия это анархизм*. Может быть сторонники этого движения думают, что они действуют так, потому что, по их мнению, анархия самый лучший регулятор (или хотя бы один из хороших регуляторов) человеческого общества, или что "анархия мать порядка", ибо порядок порождается из хаоса, и прочее, но они просто заблуждаются. (Между впрочем, это довольно старая теза, потому что английское, т.е. латинское, слово cause или "причина" этимологически связано со словом chaos или "хаос", которое со своей стороны греческого происхождения, и эта связь отражает наивные представления древних греков со времён примерно 25 веков тому назад.) И они имеют основания заблуждаться так как пресловутая идея о рыночной экономике эксплуатирует как раз эту мысль, но наши, мягко выражаясь, неудачные опыты первых демократичных лет, как и мировой опыт в этом отношении, ясно показывают, что когда ставят только на одну идею, без её противодействующей, то это ни к чему хорошему не приводит! Хаос нехороший регулятор даже в мире моллюсков, тем более в человеческом обществе; он может действовать в мире атомов и субатомных сил, или в другую сторону — на уровне галактик — но у людей не хаос то, что ведёт к какому-то порядку (как правило, разумеется). Анархизм имеет эффект не из за хаоса, который он вызывает, а ввиду применения необходимого насилия к небольшому количеству, и часто совершено невинных, субъектов, и ещё в условиях мирного сожительства, когда это вроде бы и недопустимо. Таким образом небольшими силами постигается сильное воздействие, или иначе говоря: анархизм это самая бескровная война! В этом причина для существования и распространения этих методов и в наши дни во всём мире. Анархист не как садист, он убивает людей, которых не знает, но просто как субъектов его воздействия, и "добрые" анархисты, обычно, имеют свои понимания о гуманном убийстве, сколько бы и шокирующим это не выглядело.      Иными словами, анархизм вещь аналогичная забастовкам, только что сопряжённая с гораздо более жестокими результатами, но целящая прежде всего привлечь внимание национальной и международной общественности к нерешённым проблемам, и это насилие в случае является минимальным необходимым для получения нужного сильного воздействия. Не надо путать анархизм с организованной преступностью или терроризмом, которые могут и использовать те же самые методы, но у них совсем другие цели. Анархизм это оружие слабых и оно используется когда существующая в стране атмосфера террора к некоторым из её граждан не позволяет использование других (мирных) средств. Если при этом положении, ценою пяти жертв, несколько человек успеют ангажировать пять тысяч полицаев в преследование за ними, и привлечь внимание пяти миллионов человек к серьёзным проблемам общества, то значит цель достигнута! В этом смысле, сильное воздействие здесь преследует не непосредственное разрешение противоречий, как это, скажем, в условиях войны, а само поднятие вопросов требующих разрешения (кроме когда аттентат направлен к конкретной политической личности, когда он опять не разрешает целиком проблемы, а только способствует для перемены курса руководства). И опять: это не оправдание анархизма, а объяснение его появления. И снова: анархизм это возможно наиболее разумная реакция слабых, когда общество не предлагает им более разумное решение! Необходимость в анархизме исчезнет сама по себе, если общественный разум достигнет какого-то уровня организованности превышающего того медузы.      6. Другой вид насилия в обществе это организованная преступность (или мафия), которая является просто одним дополнением к авторизованным инстанциям для поддержания порядка и безопасности в стране, хотя она и действует против этих инстанций в борьбе для установления перевеса! Более того, она действует и с помощью этих органов безопасности, также как налицо и обратный процесс. Она отвечает интересам (хотя и непризнанным) одной немалой части населения обслуживая его, потому что полиция не может этого сделать, ни имеет такие цели. Раз полиция запрещает наркотики (или алкоголь, к примеру, или проституцию), а население, хотя и отрицает их официально, но ищет их, то кто иной должен предложить их если не какая-та сильная организация, или мафия? Запретный плод всегда слаще того, который общедоступен, так что, пока имеются запрещения, будут иметься и люди, которые будут их нарушать. Это, разумеется, не означает, что запрещений не должно быть — такие всегда будут в одном обществе, ибо любая организованная группа людей стремится защитить свои ценности и отвергнуть чужие, а и трудно можем себе представить настолько либеральное общество, которое бы разрешило каннибализм, к примеру, или не стремилось бы оберечь молодых или детей от ошибок молодости, и прочее. При всём этом, однако, общество могло бы быть достаточно моральным, так чтобы не было почвы для организованной преступности, и это вещь к которой можем всегда стремиться (наверное, потому что никогда её не достигнем?). Кроме устранения причин для этой преступности остаётся ещё только один способ — необходимое насилие официальных правоохранительных органов должно быть таким, чтобы реакция организованной преступности была достаточно слабой (к примеру, чтобы она не могла организоваться). Законность и гуманность здесь не могут почти ничего сделать — вопрос в том чьё насилие будет сильнее, чтобы вызвать более слабую реакцию!      7. В конце остановимся ненадолго и на жестокости и садизме, которые являются не столько формами необходимого насилия, сколько примерами для недопонятого насилия, при котором применяется не минимально необходимое, а значительно более сильное насилие, которое вызывает аккумулирование реакции у субъекта, или его родственников, что приводит к последствиям, которые не являются слабыми реакциями. Таким образом приходится к феномену, когда одно сильное воздействие проявляется как слабое, что не характерно для нормальных человеческих действий, но и садизм не поступок психически нормальных личностей. Жестокость не просто насилие, а избыток насилия, чьё проявление вызывается людьми с психическими отклонениями (хотя трудно можно утверждать, что эти отклонения редкие, так как много детей любят пытать животных, к примеру, но это объяснимо их ещё малыми познаниями о мире и их не сформировавшейся психикой). То, что жестокость неизбежно связана с насилием во всех его проявлениях, обуславливает возможность для её появления у каждого из верхних пунктов, но всё таки нужно делать разницу обеими понятиями в наличии или отсутствии эмоциональной привязанности для объекта упражняющего насилие. В этом смысле жестокость, и садизм как её крайняя форма, чаще всего индивидуальные акты, в то время как насилие упражняется почти всегда группами и мотивированно. И пусть подчеркнём, что если насилие неизбежно и необходимо в человеческой деятельности, то жестокость вообще лишняя и её можно избежать! Минимальное ядро в дефиниции гуманизма состоит как раз в том, что если, по разным причинам, какое-то насилие должно быть выполнено, то оно должно применяться без какой бы то ни было жестокости. Противно утверждениям гуманистов, однако, это так не потому что люди должны поступать как люди (ибо человечность сильно размытое и необоснованное понятие и с этих позиций, к примеру, нам надо было бы давно отказаться есть животных), а потому что негуманные действия не согласуются хорошо с законом о необходимом насилии.      Где-то со времён Фрейда и по сей день особое распространение получил тезис, что неудовлетворение некоторых (часто скрытых) побуждений и желаний только ухудшает положение, так как приводит к их накоплению и к последующему усиленному проявлению, и раз так то лучше предлагать какой-то вылаз или отдушник для страстей (было бы то эротичных, было бы садистских, или каких-то других). Это, разумеется, верно в общих чертах, но в определённой степени, и утрирование этого тезиса тоже ни к чему хорошему не ведёт, как мало-помалу стали уже уразумевать. Чрезмерный либерализм не ведёт к гораздо бòльшими свободами для индивидов, так как усиливаются противоречия между ними ежели они не ограничены разумно, и уже становится видно, что массово предлагаемая виртуальная жестокость не так уж и безвредна, потому что приводит к привыканию и к неизбежному желанию попробовать в самом деле. Ситуация во многом схожая с той с алкоголем и наркотиками, и логично в скорое время принять и подобные меры, т.е. применить необходимое насилие со стороны общества, которое должно ограничить условия для формирования жестокости и садизма. Так что опять вернулись к слову о насилии. III. Заключительные замечания      Перед тем как окончить наше рассмотрение полагается обратить внимание и на ту особенность в нашей дефиниции о насилии, что она не требует чтобы объект упражняющий насилие (или, вообще, воздействие) должен быть непременно представителем организованной материи. Так например, для реакции засыпанных лавиной в горах, и для тех, которые еле успели спастись, без значения лавина сама по себе ли упала (т.е., в силе природных законов), или её вызвал какой-то человек, посторонний или кто-то из пострадавшей группы; это может иметь значение при судебном разбирательстве, но не и для поведения людей в лавиноопасных районах зимой. Ситуация аналогичная и при других видах "насилия" со стороны природы, как: землетрясения, пожары, извержения вулканов, заразные эпидемии, загрязнения окружающей среды, исчезновения животных видов, и прочее. Мы можем ставить кавычки при насилии когда объект неодушевлённый, но это не изменяет характер реакции субъекта, т.е. она слабая при сильных воздействиях (или хотя бы должна быть такой), выражаясь в основном в их избежании, или в предвидении сильных воздействий, ещё до того как они проявились. Для приверженцев гипотезы о Боге (см. "О сотворении") нет помех одарить природу каким-то Божественным разумом и считать верхние примеры как Божие возмездие, но мы в этом не нуждаемся. Важно чтобы наша реакция была неадекватной раздражителю, и даже разумно неадекватной, насколько это возможно.      И ещё что-то: любое воздействие, насилие тоже, является фактором для нашего обучения. Если не нужно насилие чтобы заставить нас поступать разумно, то тогда не нужно ждать чтобы это насилие вообще реализовалось: било бы то не драться с сильным противником, было бы то не создавать почву для анархичных проявлений, или для геноцида, или для религиозной непримиримости, было бы то не строить высоких домов в сейсмически опасном районе, или избежать большого столпотворения людей в одном месте как источник разных заражений, было бы то соблюдать какую-то моральную и физическую гигиену, чтобы избежать СПИН-а, и другие примеры. Сколько бы и не объясняли какому-то ребёнку, что он должен стоять подальше от печки или плиты, то он не усвоит это пока она его не "накажет". В то же время, раз человек утомляется от тяжёлой физической работы, значит пора выдумать что-то чтобы сделать её легче, потому что боль в мышцах это одно слабое "насилие" и люди отвечают ему более сильной реакцией, не соглашаясь делать неприятную работу вечно, а стремясь изобрести соответственную технику для этой цели. Так что насилие не только необходимый элемент в жизни, но и жизнь рассчитывает на него в своем развитии, и человеческое существо, оставленное без никакой формы принуждения, начинает беситься и ломать себе голову что бы такое сделать (вещь, которая замечается особенно ясно у маленьких детей и домашних животных), чтобы каким-то образом получить лечебную дозу наказания, которая предохранит его от более крайних проявлений насилия! Вся тонкость в случае в том, реагировать интеллигентно на различные формы принуждения или насилия.      Оказывается, однако, что в отношении разумной реакции социальная общность стоит ниже отдельного индивида, в смысле что гораздо легче встретить человека, который реагирует разумно, чем весь один народ, который делает это, а человечеству как единое целое это практически не удаётся! Этот феномен социальной общности рассматривается в эссе "О человечестве", но он сводится в основном к тому, что общество всё ещё имеет совсем примитивную нервную систему (в особенности некоторое свободное общество), аналогичную той моллюсков и медуз, в то время как человеческий индивид имеет и нервную систему и возможность для разумных рассуждений (хотя он и не пользуется особенно активно этими своими задатками в сложных жизненных ситуациях). Ввиду этого получается так, что одна обширная группа людей не является более умной некоторого случайно выбранного индивида со средним интеллектом, хотя он и является частью её, так что реакция социальных общностей, чаще всего, как та медузы. Хотим мы или нет чтобы было так, но с фактами нужно соображаться. Было бы очень хорошо думать, что веков через пять-десять человечество в совокупности наконец перепрыгнет через этот унизительный для "венца природы" уровень, но это маловероятно. Ничего, однако, не мешает нам надеяться на это.             * Здесь имеем в виду проведение аттентатов, взрывов, саботажей, и прочее, целящих создание социальных беспорядков, призванных разрешить проблемы, так как правительство очевидно не может с ними справиться. Наряду с этим существует и другой взгляд, который идёт со времён Французской Революции и представляет просто отрицание "архии" или власти (в какой бы то ни было форме), потому что люди, видите ли, были достаточно умными (или собирались стать такими), чтобы понять что нужно делать и начать делать это, без никакого принуждения, но (для автора) это очевидная утопия, потому что даже если и нет возражений со стороны народа, то нельзя без никакого планирования. О СПРАВЕДЛИВОСТИ      Что этот мир жесток и несправедлив человек понимает ещё в том миге, в котором он появляется на нём, выходя из тёплой и уютной материнской утробы, и поэтому его первое дело поднять дикий крик недовольства. С его дальнейшем развитием вещи становятся ещё хуже и его единственное "избавление" приходит лишь тогда, когда он покинет жизнь и останется существовать только как некоторая идея в воспоминаниях остальных. Такова действительность в нашем мире, а поскольку никто не доказал, что где-то существует лучшая, то приходится мириться с ней и пытаться находить её хорошей. Ну, это не особенно трудно, и люди научаются радоваться жизни, но это не означает, что таким образом она становится более справедливой для них или они перестают стараться улучшить её. Стремление человечества сделать свою жизнь более справедливой неизменный человеческий идеал, который действительно идеал потому что никогда не может быть реализован на практике, но зато всегда можем стремиться асимптотически к нему. Здесь мы остановимся на некоторых из более важных вопросов связанных со справедливостью. I. Между правдой и справедливостью      1. Короткая лингвистическая экскурсия говорит нам, что право это, в сущности, право сильного, или правой руки, потому что так оно не только в русском, а и в немецком, английском, и прочее. Как будто только в болгарском не делаем ассоциацию правового с правым, т.е. с силой, но это подразумевается интуитивно всеми народами. Так что правое то, что в интересе более сильных, было бы то физически, финансово, интеллектуально, или в смысле каких-то закреплённых с рождения наследственных прав. Точнее посмотрев сильный вообще не прав — он просто силён, но раз нет другого эффективного способа проверить кто прав и кто нет, то принимается, что сильный прав, и на этом вопрос окончен. В мире животных, да и у людей, это не лишено смысла, потому что сильный, если не больше, то хотя бы может наложить своё право своей силой (а и не исключено что он в самом деле прав). Более того, с позиций природы, т.е. селекции наилучшего экземпляра и вида, это право вполне обосновано. Поэтому, даже если мы и не из сильных, то всё равно обязаны принять один такой взгляд за правильный.      Справедливость, в свою очередь, это дополнение права, или право слабых, т.е. остальных индивидов отняв от них сильных (и точно это и говорит английское слово left, которое значит как левый, так и остальной). С точки зрения эволюции и селекции наилучших это может и не быть правильным, но пренебрежение справедливости ведёт к уменьшению разнообразия в природе, что значит, что соблюдение этого права и в интересе природы. Это особенно актуально в человеческом обществе, потому что разнообразие типов и характеров самая интересная вещь в жизни. Сильный смотрит за своими личными интересами, а они не всегда совпадают с теми слабых, но в ряде случаев оказывается, что благосостояние слабых влияет в свою очередь и на то сильных, т.е. пренебрежение интересов слабых не в интересе и сильных! Иными словами, вещи взаимоувязанные и недооценивание одной из сторон отражается неблагоприятно и другой. Это было известно с глубокой древности, так что вопрос для управляющих (сильных в обществе) никогда не стоял как: учитывать ли интересы и слабых, а в какой степени можно их учитывать — потому что слабое, не имея другой возможности, довольно часто и подлое и недостойное, что является латинским взглядом, так как и сегодня в итальянском sinistro означает как левый, так и вредный, мрачный (а в английском sinister прямо зловещий) —, т.е. всё сводится к уровню компромисса противоречивых интересов. По этой причине общество непрерывно колебалось между правдой и справедливостью.      В этой связи наш народ знает поговорку: "Коли у тебя корова то пьёшь молоко, коли нету — смотришь!". Будем ли говорить о молоке, хлебе, сухой колбасе, приличной легковой машине, собственной плантации, или бензозаправочной станции, или космическом челноке, к примеру, не меняет суть вещей — право в том чтобы самому пользоваться тем, что имеешь, но справедливость требует чтобы и другие пользовались твоей собственностью, потому что в обществе всех людей делают одним и тем же способом и они рождаются равными. То, что когда один человек появится на белый свет, он находит для себя некоторых вещей больше, чем другой, не является выражением его личных способностей (силы, в каком-то смысле), и раз так то есть резон в том, чтобы и "тот, у кого нет коровы тоже пил молоко". Даже когда чьи-то преимущества являются результатом его личных способностей, то и тогда можно претендовать о равенстве в распределении благ, потому что сами его способности, разумеется, не получились в результате какого-то особого "мастерства" его отца во время зачатия, или его матери во время вынашивания плода, а ещё меньше его самого где-то на стадии оплодотворения и создания зиготы (так как это оттуда начинается развитие его организма). Все усилия индивида для достижения перевеса над другими спокойно можно рассматривать как результат природных задатков, которые в свою очередь просто игра случая, так что если блага нужно было распределять согласно этому утверждению, то их нужно распределять совершенно случайно. Ну, к таким крайностям не доходят ни правые (поборники правды), ни левые (поборники справедливости), так как это не согласуется хорошо с ничьими интересами (хотя оно, смотря объективно, верно), и предпочитают чтобы каждый "тянул одеяло" к себе.      Так получается, что ни правые, ни левые, могут подняться выше своих интересов и посмотреть объективно на вещи, но ведь жизнь развивается в результате противоречий между различными интересами, которые именно определяют текущее равновесное состояние для общества. Обе стороны обычно не правы (что значит, что обе и правы, если смотреть оптимистично на вещи)! Так например, правильно чтобы только тот, который может заплатить себе (т.е. его родители) образование, только он имел право на образование, но с другой стороны не справедливо, раз все люди рождаются равными, чтобы некоторые не имели возможности учиться. Однако не правильно и чтобы те, которые не имеют способностей учиться, оплачивали образование тех, которые имеют такие способности, но не имеют средств (потому что средства в таких случаях собираются со всех, т.е. и с неспособных); но также неправильно, если кто-то довольно "глупенький" и не выдержит конкурс, чтобы поэтому он не имел права учиться, раз может заплатить, так как он ведь как раз поэтому и хочет учиться, чтобы стать "умненьким". Как видно вещи довольно переплетённые и человек легко в них запутывается и по этой причине в современных (а и в древних) обществах принимаются меры в обоих направлениях: с одной стороны обеспечивается некоторое доступное (не за плату) образование для способных и одарённых детей (так как после обучения они будут получать, в общих чертах, меньше чем если не будут тратить время на учёбу, или хотя бы будут работать тогда более плодотворно для общества или работодателя, так что будут иметь возможность вернуть то, что на них потрачено), но с другой стороны разрешается (и это встречается с удовольствием администрацией учебных заведений) каждому, независимо от способностей, оплатить (т.е. купить) своё образование. С известными нюансами (в процентах оплачиваемого и бесплатного обучения для разных уровней, в видах учебных заведений и специальностей, в различной форме возвращения вложенных средств, и прочее) это старая стратегия, и когда общество может себе позволить больше инвестиций в этом направлении оно всегда стремится к этому, так как это приносить пользу как управляющим (сильным), так и массам.      Аналогичен вопрос и со здравоохранением и социальным обеспечением в наше время, потому что здоровый и спокойный народ также общественно выгодный (т.е. и для сильных и для слабых); ровно как и народ имеющий некоторые элементарные познания о мире, получаемые в течение одного среднего образования. Если в прошлых эпохах этого не удавалось добиться, то это было вопросом в основном общественного благосостояния, или возможностей, а не непонимания со стороны сильных. Идеи социализма (т.е. социальной справедливости) не мешают правым поборникам правды, если подойти как следует к вопросу. Отречённый сегодня коммунистический социализм не подходит для сильно развитых стран ввиду своей крайности, но это не значит, что он неподходящий для бедных стран, или что он был неоправданным и ненужным этапом в развитии этих стран! Эти идеи возникли ещё в Древней Греции, в одном развитом рабовладельческом обществе, и они неизбежно будут присутствовать в каждом государстве, и от их правильного (здесь правого и справедливого) решения зависит целостность и безопасность в нём. С политической точки зрения это требует сближения во взглядах между правыми и левыми партиями, но как раз такое неантагонистическое противоречие наблюдается в каждом устойчивом государстве сегодня, а и в прошлых веках.      2. Посложнее обстоят вещи в области управления и применения необходимого принуждения для выполнения общественно полезного труда, или, иначе говоря, в эксплуатации масс, т.е. в извлечении всего, что они могут дать, в "вытягивания их душ", так как слово этимологически выводится от: ex-, что значит вытаскивание или выбрасывание наружу, и корень plua- (или ploi-), который значит "много". Массы могут и не любить это слово, но ясно, что в одном обществе каждый должен давать с себя что может, а кто другой заставит его делать это если не сильные? Нет общества без принуждения, а и не может быть (в идеальном случае каждый должен сам себя принуждать), но оно может быть разного характера. В рабовладельческом обществе принуждение было физическим; в феодальном — собственностью на землю и "баснями" о синей крови аристократии, или налагаемое церковью в качестве наместника Бога; при капитализме это принуждения капитала (или, точнее говоря, его отсутствие у широких масс). Правда требует чтобы слабый работал, а справедливость требует чтобы каждый работал. Но ведь человека нужно каким-то образом заставить нарушить своё dolce far niente ("сладкое безделие")? Всё равно, все не могут управлять, да и это тоже работа, так что сильные сегодня не настолько те, которые управляют, а те которые "дёргают нитки"! Сильного сегодня, а то и всегда, можно узнать по тому, что он имеет возможность делать что ему заблагорассудится (ну, в определённых пределах), в то время как слабые вынуждены делать что им прикажут сильные. Но сила в капиталистическом обществе это сила капитала и это определяет разделение между эксплуататорами и эксплуатируемыми.      Официальная пропаганда всегда смещает акцент социальных противоречий и в наше время в развитых странах много говорится о так называемом среднем классе, но он просто необходим сильным в обществе, чтобы массы были в состоянии покупать производимые в изобилии товары и наполнять карманы сильных. Абсолютное богатство граждан, однако, не решает вопрос о несправедливом распределении благ, потому что относительно эксплуатируемые опять остаются обездоленными, так что повышение жизненного уровня только способствует постижению некоторой справедливости, но не гарантирует её. Единственно разум, т.е правильное понимание интересов, как управляющих, так и широких масс, может привести к правильному пониманию вопроса!      Вовлекая в рассмотрение интеллект можно было бы ожидать, что раз он может помочь для нахождения правильного баланса между правдой и справедливостью, то он и должен руководить обществом, т.е. чтобы сила состояла в наличии интеллекта. Да, да только ... нет, хотя бы на пока, потому что интеллект это один ещё недостаточно развитый инстинкт и люди вовсе не убеждены, что он должен ими командовать; массы гораздо легче принимают выдумки о Боге и церкви как Его наместник на Земле, к примеру, чем то, что разум, который медленный и неубедительный в решениях, и противоречит инстинкту размножения, и не увязывается с неорганизованностью и раздроблённостью человечества (см. "Об интеллекте"), может быть лучше существующего положения (каким бы оно и не было). Кроме того у интеллекта имеется то преимущество, которое оказывается недостатком в случае, что он не передаётся в поколениях и одна интеллектуальная сила будет очень непостоянной субстанцией, чтобы смогла захватить когда-нибудь власть (тем более удержать её, если кто-то "сунет" её ей в руки). Более реально допустить, что какой-то искусственный (хотя и созданный человеком) разум сможет управлять когда-то, чем поверить в возникновении интеллектуальной олигархии в будущем. Не и до того как общество найдёт способ сплотиться как единый организм, если этого вообще можно когда нибудь добиться. Но пусть на этом окончим наши рассуждения и перейдём к следующему вопросу. II. В поисках эскейпизма      Раз каждому ясно, что этот мир несправедлив, то и каждый пытается найти себе подходящий способ бегства от него в какой-то выдуманный мир заблуждения. Человек слабое существо и не может жить без каких-то заблуждений — были бы то сказки для детей, было бы ожидание "большой любви" для взрослых, была бы надежда что правда восторжествует (причём, обычно, имеется в виду не право, даже не и справедливость, а какая-та чисто эгоистичная интерпретация действительности), была бы то политическая, военная, или спортивная победа, была бы литература и другие искусства, или успокаивающие медикаменты, или сны, или алкоголь и наркомания, или сексуальное утешение, или интересы клана и мафии, или вера в своего Бога и в загробную жизнь или перерождение, и так далее. Животные (и то только высшие млекопитающие) убегают от действительности единственно с помощью снов, в то время как люди олицетворение эскейпизма. В предисловии мы говорим, что по отношению к поиску истины людей можно разделить на три группы, а именно: такие, которые ищут истину; такие, которые ищут ложь; и такие, которые вообще не интересуются истинностью утверждений. Те, которые ищут ложь очевидно эскейписты; те которые ищут что найдут, независимо истина ли это или ложь, тоже эскейписты, потому что они просто применяют другой критерий (личное удовольствие); но даже и те, которые ищут истину, тоже эскейписты, ибо для них мир истины лучше реального, где истину очень трудно найти и в большинстве случаев она спорная. Но такое деление образует полную группу событий, т.е. исчерпывает всех людей, из чего следует, что все мы эскейписты.      Эта констатация положительно была интуитивно ясной мыслящим людям ещё на заре цивилизации, потому что все её усилия сводятся к предложению народу одной или другой формы заблуждения. Так возникла религия как опиум для народов (см. "О религии"); так обосновывается надобность в аристократии; так существует и рекламируется рыночная экономика, что является очевидным заблуждением, так как рынок выгоден только для того, кто может на него влиять и формировать его каким-то образом; к этому стремятся и сказки о патриотизме и самопожертвовании во имя общности (не то что такое заблуждение не нужно для данной общности, но верить, что приятно умереть за свою родину, это чистое заблуждение); подобно положение и с моралью вообще, которая вдалбливает в головы людей явные заблуждения, целящие их разумное для общества поведение (только что не с помощью разума, а именно путём заблуждения); на заблуждение базируется и демократичный выбор, который противоречит здравому смыслу и является лучшей соской для народов (см. "О демократии"); и другие социальные феномены. В этом отношении, выходит, ничего и сделать нельзя, потому что сама жизнь, как результат ряда случайных и не целенаправленных процессов, просто не может иметь какого-то смысла, но люди категорически отказывают согласиться с подобным взглядом. Признавая смысл в жизни мы автоматически убегаем от нашего реального мира, а ища его смысл мы неизбежно приходим к бездну противоречий и никаких доказательств. Церковь, обычно, довольствуется утверждением, что "пути Господне неисповедимы", а каждая идеология и политическая платформа выдумывает какие-то свои цели, которыми аргументировать своё право на существование, так как когда работается человеческим материалом нельзя без заблуждений!      Даже науки, и то точные, как самый рациональный раздел познания, тоже массово пользуются рядом упрощений, постановок, гипотез, и абстракций, чтобы могли познавать реальный мир, что, по существу, бегство от реальной действительности к таковой, где наши допущения в силе всегда. Мы принимаем хотя бы, что наш мир детерминирован и когда выполним повторно данный эксперимент то и результат будет тот же самый, в то время как ещё древние ясно понимали, что "нельзя войти дважды в одну и ту же речку", потому что она (т.е. время) течёт неустанно. Но без детерминированности не могут работать ни наши технические устройства и аппараты, ни наши научные теории, а без абстракций (сами по себе тоже вид эскейпизма) не может развиваться никакая точная наука, в особенности математика, чьи методы в свою очередь используются во всех остальных науках.      Весь наш процесс познания бойкотируется непрерывно проблемой декомпозиции, которая сводится к тому, что для того, чтобы познать что-то из действительности, мы должны отделить его от неё, отрезать часть связей явления с остальной материей (потому что их бесконечно много), но при этом мы никогда не можем быть уверенными, что не отрезали как раз что-то существенное. Это иллюстрируется старой притчей о трёх мудрецах и слоне, которые были очень мудрыми, но и очень старыми и давно ослепшими, и распознавали вещи только ощупывая их. Однажды во время одного из их странствий по миру их привели к одному слону (какого животного они до сих пор не встречали) и каждый начал изучать его используя ту его часть, которую он схватил. Потом они поделились своими умозаключениями и первый сказал, что слон он как большая бочка, у которой внутри должна быть какая-та пружина, и двигается подпрыгивая с её помощью (так как он ощупывал его ногу); второй возразил, что всё это глупости, потому что слон как большая змея толстая как человеческое бедро, которая питается всасыванием, а двигается выпуская воздух с другого конца (так как он ощупывал его хобот); а третий высмеял их и сказал, что они вообще ничего не понимают, потому что слон как большая кожаная тарелка и летит в воздухе (так как он ощупывал его ухо). В ряде случаев наши опыты для познания данного явления являются такими же комичными и противоречивыми, потому что каждая частная наука изучает различные его аспекты. Но что же делать: без декомпозиции нет познания!      Но самая несправедливая характеристика нашего мира для человека науки, а в ряде случаев и для каждого из нас, это принципиальная невозможность доказать правоту данного тезиса, с небольшими исключениями! Легко доказывается, что некоторое положение не является верным в общем случае, когда обнаружим хотя бы один частный случай когда оно не верное, что используется с глубокой древности, в основном в математике, и называется методом допущения противного (reductio ad absurdum) — доказывается, что противное данному утверждению не верное, из чего следует, что данное утверждение верное. Обратное однако, доказательство некоторого верного утверждения (если не можем использовать предыдущий метод, или какую-то форму индукции), практически обречено неуспеху, ибо это чаще всего связано с полным поиском всех возможных состояний, которых обычно бесконечно много, и то во всех возможных моментах времени. Научная интуиция часто "приходит в ярость" перед невозможностью доказать в общем случае что-то, что верно в каждом исследованном случае. В таком случае человек может заблуждаться если считает утверждение верным (ибо нет доказательства), но он может заблуждаться и если не принимает его верным (ибо оно, всё таки, похоже на верное), так что каждый принимает предпочитаемую им форму бегства от коварной действительности.      С этим феноменом сталкивались юристы, а и обыкновенные люди, давно, и поэтому наш народ часто использует поговорку: "Иди доказывай, что не верблюд!", когда нужно убедить других, что не сделал чего-то (так как никогда этого не делал). Судопроизводство "вымывает себе руки" со свидетельскими показаниями, но нет никакой гарантии, что они верные, из за чего, к примеру, сотня тысяч невинных женщин (преимущественно) были сожжены на кладах по подозрению, что они ведьмы. При этом инквизиция имела даже чистую совесть, так как она применяла один "разумный" метод доказательства подозрения: если обвиняемая, с помощью разных демонов и духов, успевала спастись от клады, то значит она действительно была ведьма, т.е. существовала возможность для одностороннего доказательства! То, что ни одна женщина не спаслась таким образом, не было никаким логическим опровержением, принимая во внимание необычайную наивность людей в том времени, которые верили всему (как её видели вылетать из дымохода верхом на метле, к примеру, так и на кладе многие видели её дух вылетать в объятиях какого-то демона), а и никто не знал точно что такое ведьма (потому что, если бы имелся какой-то другой способ для установления существенных "ведьминых" характеристик, то он наверное и применялся бы). Это одна безупречная иезуитская логика, а если обвиняемая не успевала спастись, как оно всегда и выходило, то значит она и не была ведьмой (только что тогда не ставили на кладу того, кто её обвинил, потому что человек мог и перепутать что-то — все мы грешные), кроме того таким образом она обеспечивала себе "билет прямо в рай" (что для тех времён вовсе не было без значения). Однако не думайте, что в наше время подобные судебные ошибки не случаются — история судопроизводства прямо "чревата" такими несправедливыми решениями, основанными на свидетельские показания. Но что делать — жизнь несправедлива! III. В утверждении своего эго      В нашем мире человек не может не смотреть за своими интересами, или за своим эго, но поскольку каждый из нас связан с другими то он должен выявлять и некоторый уровень рефлексии учитывая и чужие интересы, потому что иначе может оказаться, что он просто "режет сук, на котором сидит". Коммунистическая идеология подходила довольно ограничено к вопросу (прежде всего из за ограниченности масс, наверное) разделяя людей на две категории — на эгоисты и коллективисты — проповедуя, что эгоисты "плохие". Иногда используется и термин филантроп (т.е. "любящий людей", с греческого) в смысле коллективиста, но все знаем к каким комичным результатам может привести необдуманная филантропия. Если отступишь место какой-то женщине в трамвае, потому что она показалась тебе постарше, она может взять и обидеться. Если чрезмерно потакаешь своим детям и смотришь чтобы всё самое лучшее доставалось им, то это, естественно, делает их избалованными (по этому поводу англичане имеют поговорку, что "Экономишь ли розги — портишь ребёнка!"); но кроме того эти "хорошие" родители такие только по отношению к своим детям, что опять вид эгоизма. Массово распространённая уже веками благотворительность в ряде случаев не даёт хороших результатов, потому что таким образом некоторые привыкают постоянно просить и жаловаться; кроме того это чистое заблуждение думать, что те которые дают делают это из любви к ближнему своему — они делают это из желания возвыситься: сначала в своих собственных глазах, а потом в тех других (ибо анонимная благотворительность не популярна). И множество других примеров, которые показывают, что когда человек думает о других, он: или не думает правильно, или заблуждается (потому что, в сущности, думает о себе), или обе положения — ибо в этом эгоистичном мире просто нельзя не думать о себе.      Более правильно говорить об индивидуализме, понимая под этим желание для изъявления и установления перевеса над другими, что, однако, не означает, что от этого другие не могут тоже иметь пользу. Как и странно бы не выглядело, но человек довольно часто хочет делать другим хорошее (хотя бы когда не может наложиться над ними чем-то плохим), так как каждый хочет нравиться своим ближним, и в этом смысле наивысшее проявление индивидуализма это его рефлексирование в положительном мнении окружающих об индивиде — да только человек делает хорошее не потому что он хороший, а потому что он индивидуалист! Вся тонкость в том оценить правильно желания других и сопоставить их с нашими, т.е. найти нужное сечение в личных и коллективных интересах, не нанося особый урон своим. Известна поговорка: "Не делай другому то, чего не хочешь чтобы делали и тебе!", но это пример для неправильной рефлексии, потому что надо было сказать так: "Не делай другому то, чего он сам не хочет чтобы ему делали!". Типичный пример для правильного индивидуализма это сексуальный контакт, при котором каждый партнёр, исходя из своих интересов, пытается удовлетворить и те другого. В аналогичном типе "сношений" человек вступает и в своей ежедневной и трудовой деятельности, при которой если он смотрит только за своими (или только за чужими) интересами, то получаются много ошибок. Сексуальная аналогия, наверное, полезна во многих жизненных ситуациях, как её правильно находит С.Н. Паркинсон в отношениях между фирмами, потому что подобна ситуация и между начальником и подчинённым, и между детьми и родителями, и между коллегами в работе, и между государствами в их отношениях, и прочее, где каждый смотрит как "обвести" другого, но если перестарается в этом отношении он может запросто "обвести" себя самого. Иными словами, в процессе утверждения своего эго "номер" не в том не смотреть за своими интересами, а в том познать правильно свои интересы!      Осознание и зачитывание чужих интересов наравне со своими основной способ сделать хотя бы общество, в котором живём, справедливым. Маленькие дети реагируют особенно бурно когда их желание делать добро (потому что оно, по всему видно, врождённое в каждом из нас, наряду с желанием для установления перевеса над другими) не встречается с удовлетворением окружающими, но это получается в основном из за того, что они ещё не знают как это сделать, или думают, что их эгоистические желания хорошие, или, иначе, сталкиваются с индивидами, которые уже поняли, что мир не справедлив и поступают таким же несправедливым образом. Единственный путь для создания социального организма, однако, проходит через правильное понимание личных интересов, и основная помеха на этом пути неразумное человеческое поведение. По этой причине история полна бесчисленных несчастий и пролития крови, причём мы даже в известной мере хуже животных, которые, как не одарённые разумом, но обладающие хорошими инстинктами, успевают лучше нас поддерживать равновесие между видами и гармонию с природой. Даже в классическом примере экосистемы зайцы-волки видно, что волки, поедая более слабых зайцев, помогают для их селекции и размножения (так как: "Здоровый секс — в здоровом теле!", так сказать), как и зайцы, со своей стороны, развивая свои ножные мышцы, успевают селекционировать и поддерживать одну хорошую популяцию жизнеспособных волков. В то время как люди (как очень умные, наверное?) убивают не для того чтобы поесть, а чаще всего со злобы, ненависти, или просто из за непонимания своих интересов. Только в 20-ом веке дано больше жертв в войнах чем во всех прежних временах, в основном потому что сильные страны (с развитыми экономиками) не сумели договориться как люди как эксплуатировать более отсталые (как Болгария) страны.      В конце 20-го века замечается некоторый прогресс, с созданием международных финансовых организаций, которые сводят любое рабство к экономическому, и распределение "добычи" — согласно вложенным капиталам. Эта тактика, как видно до сих пор, даёт хорошие результаты, ибо и развитые страны обеспечивают себе новые рынки, дешёвую рабочую руку, и поле для капиталовложений, а и отсталые страны получают разные помощи, эффективное управление, и другие, новые для них, житейские соблазни. Кроме того таким образом, путём приравнивания стандартов и жизненного уровня (через некоторое время, разумеется), откладывается момент краха современной технической цивилизации (см. "О будущем"), что представляет собой явление взаимного интереса для всех. Вот как индивидуализм в межгосударственных отношениях может оказаться лучше старого эгоизма времён "горячих" и "холодных" войн. IV. О счастье и умеренности      1. Счастье вопрос равновесия между желаниями и возможностями, и в нашем несправедливом мире каждый имеет право стремиться к нему. Эта дефиниция удобна тем, что она указывает два способа для его достижения: или увеличивая свои возможности, или уменьшая свои желания (где предполагается, что желания всегда больше наших возможностей). Умеренный способ жизни требует и умеренных желаний, а оттуда и более лёгкого достижения счастья. Более ограниченные люди, дети например, довольно часто счастливы, потому что их желания не достигают таких вершин, как когда он подрастут и начнут ломать себе голову над тем какие новые желания выдумать (особенно если располагают временем и средствами для их удовлетворения). Понятие "счастье" имеет некоторое сечение с эскейпизмом, ибо это тоже вопрос какого-то заблуждения, но поскольку оно прежде всего результат компромисса, давайте не смешивать вещи. Счастье это состояние комфорта с окружающим миром, а не просто бегство от него, и оно зависит от нашего внутреннего состояния: когда мы очень голодны кусок хлеба может сделать нас счастливыми, в то время как если нам лет двадцать и нас, как говорится, "погнали гормоны", то мы спокойно можем забыть об обычном голоде и искать сексуальный контакт, а когда наши насущные потребности удовлетворены и только ломаем себе голову какие новые ощущения испытать можем поискать или искусство, или опиум и наркотики, или искать изъявления некоторых извращённых желаний для насилия над другими — всё сообразно с нашими вкусами.      Способы для достижения счастья, однако, можем формулировать и следующим образом: счастье состоит: или в некотором наполнении, т.е увеличение ёмкости наших, было бы знаний, было бы питательных веществ, или денег и другой собственности, или интересных социальных контактов, и прочее; или в некотором ... опоражнивании, т.е. расходование средств когда покупаем себе что-то, или выполняем данную деятельность связанную с расходованием физической и/или интеллектуальной энергии, или удерживаем трудную победу над кем-то, в результате чего наши желания на некоторое время уменьшаются. Процесс наполнения более медленный и утомляющий и счастье от него не всегда такое сильное, как при опоражнивании, где эффект почти мгновенный, но зато и быстро проходящий. Важно, однако, что оба противоположных процесса могут приносить счастье — как накапливать денег, так и тратит их; как учиться, так и использовать свои знания; как набить себе желудок, так и облегчиться после этого; как построить что-то, так и разрушить его (этот разрушительный инстинкт особо развит у детей, так как разрушение это самое лёгкое созидание!); а в конечном итоге и в сексе как раз так (с тем нюансом, что у мужчины отнята одна часть счастья, или, иначе, что женщина дополнительно облагодетельствована, потому что у неё процессы наполнения и опоражнивания совмещены во времени, или, хотя бы, это её постоянное стремление). Сказанное может звучать цинично, но выглядит вполне убедительным. Так что, несправедливость нашего мира, всё таки, компенсируется частично возможностью найти счастье в нём.      2. Хорошо, но раз счастье в умеренности (наполнения и опоражнивания, если хотите), то что такое сама умеренность, и что в ней настолько хорошее, что смогло заставить ещё древних греков (а и более древних народов) выдвинуть лозунг: "Ничего чрезмерного!" (с эвентуальной модификацией "Торопись не спеша!")? Ну, ясно что умеренность, или ещё чувство меры, это умение найти середину между (парой) крайностями, причём хорошо представлять себе, что какой-то шарик (или мы сами) привязан между двумя ... эластичными волокнами, (резинками), т.е. что диалектика, так сказать, "диаластика" или "диалактика" (со слова лактаниды /лактаиды, молочные нити). Это, в самом деле, великое искусство, т.е. вещь которой трудно научиться (если ей, вообще, можно научиться), в связи с чем полезно припомнить древнюю восточную молитву, сделанную популярной на Западе (а и у нас) в основном через Курта Воннегута, а именно: "Боже, дай мне смелость — чтобы изменить то, что могу изменить, силу — чтобы вынести то, чего не могу изменить, и мудрость — чтобы отличить одно от другого!". Так что: умеренность это мудрость, или мудрость это умеренность, в ряде случаев. (См. также и при медицине в эссе "О человечестве".)      Но тогда наш вопрос звучит более конкретно, а именно: почему, раз умеренность вопрос мудрости, и все это знают (хотя бы слышали это много раз), люди очень упорно сопротивляются умеренности (в особенности женщины — см. раздел о Мужчине в эссе "О женщине и мужчине")? Оно может быть вопросом искусства найти точную середину, но люди, как правило, вообще и не пытаются её искать, а: как пойдут с одной крайности и бросаются сразу на другую, как пьяные, откуда, когда пройдёт некоторое время, возвращаются опять к первой, потом опять ко второй, и так далее, до бесконечности! Ну, это делает "игру" называемой жизнью длиться вечно, но в то же время это глупо да и жестоко, чаще всего, так что известная умеренность, больше той дозы, которую мы как правило проявляем, всегда необходима — да, но мы не хотим быть умеренными и не хотим! Так почему же, а? Ну, это так, потому что если мы умерены, то мы чаще всего и посредственны, а мы не хотим быть такими, мы хотим достигать вершины — и с полным правом, разумеется, ибо ничего великого в этом мире не достигалось умеренностью, а только упрямством и нахальством ("сунуться" туда, где нас не желают). Иными словами, мы хотим быть на вершине, быть экстремальными во всём, и плохо не то, что хотим быть такими, а что и в этом своём желании мы не соблюдаем меру, так как мало людей, или случаев (скажем, 2-3%), которые могут достичь вершин, соответственно, у которых вершины могут быть достигнуты. С точки зрения "Господа Бога" такие "прыжки в высоту" хорошая вещь (Он как раз это и хочет, сидеть Себе и смотреть на суету человеческую), да мы от этого страдаем; это, как-то, не по справедливому, но ничего здесь не поделать (потому что мы и не хотим). С годами человек мало-помалу становится мудрее и оттуда более умеренным, но и это не совсем верно для многих, так как они становятся такими не потому что поумнели, а потому что их способности уже не те. V. О пользе и вреде свободы      Свобода это вещь, которую мы очень "либим", что легко увидеть на Западе, с помощью связи между немецким Liebe как любовь, и ... французским libertè как свобода, которые должны быть одного корня. Польза от свободы ясная, она в обеспечении равных возможностей для различных индивидов, чья цель, однако, доказать их неравенство (см. опять "О женщине и мужчине", при вопросе об эмансипации)! Так что от свободы имеет пользу природа (или Господь Бог), а иначе более сильный индивид, потому что таким образом ему легче доказать своё превосходство, в то время как для слабого — жди, не дождёшься! В нашем мире сильных для слабых остаётся лишь один способ стать сильными — объединиться, конечно — но как раз этого, чаще всего, они не хотят. Они предпочитают закрывать себе глаза и считаться равными (а не только при равных возможностях), и это вопрос которым спекулируют уже тысячелетиями, в то время как о равенстве можно говорить только в смысле, что люди (и животные, вообще живая материя) являются результатом одинаковых первоначальных действий по их созданию и случайными факторами формирующими их различия равновероятным образом. А иначе они разные, потому что они и есть такие (в результате случайности, воспитания, среды, и времени, в котором живут). Неравенство людей и животных, вообще неидентичность воспроизводства биологической материи (даже когда "матрица" и "шприц-форма" одни и те же) самое интересное свойство жизни, которое обуславливает и её сильную адаптивность.      Так что свобода это относительное понятие и ещё вопрос равновесия или компромисса в стремлении к ней (осознанная необходимость, согласно определению "г-на" Ленина, с тем добавлением, что мы осознаём её лишь когда её потеряем), но вред от чрезмерного стремления к ней должен быть очевидным, так как она только делает нас слабыми — хорошо известный лозунг "Поделяй и властвуй!" ("Divide and conquer!", или ещё "Divide ed impera!"). Но коварный момент здесь не в том, что, ввиду взаимозависимости нашего мира, свобода для одного сводится к противному для другого, или что свобода в одном отношении это её ограничение в чём-то другом, ни в том, что свобода сегодня может привести к некоторому рабству завтра, или что довольно часто мы не можем сообразить выигрываем ли или теряем от данной свободы, и когда пройдёт время оказывается, что на практике вообще не было свободы, или другие подобные положения. Нет, коварный момент в том, что больше всего борются за свободу как раз слабые, которые чаще всего теряют от неё, в то время как сильные только ждут и оставляют слабых "потрошить себе головы"; это наблюдается при свободном рынке, при борьбе за эмансипацию, в битвах за независимость, при стремлениях для изъявления личности, и так далее. Сильный, для которого свобода самая выгодная, не стремится к ней на любой цене, потому что он может легко этого добиться, и даже если он не очень свободный, то он сильный, и сумеет наложить своё право, в то время как слабый, который почти всегда лишь расходует свои силы, как раз он и хочет так поступать, потому что — а вдруг он окажется сильнее, ежели свободный. Ну, если это не осознанная необходимость, то хотя бы вопрос ума и разума, потому что знаете, что самым умным животным мы считаем собаку, а она не бежит жить в лесу или в пустыни, не хочет быть так свободной, а хочет служить и подчиняться. Так что неизбежно навязывается вывод, что люди, от избытка ума, кажется немного и загнули.      И так, жизнь несправедлива, потому что у каждого индивида свои интересы противоречащие тем других, а в своих действиях каждый исходит в основном из своих собственных интересов. Если начнём искать корень зла, то придём к констатации, что он в различиях между индивидами. Если бы люди были как роботы с одной серии, то у них не было бы оснований для недовольства и они не имели бы противоречивых интересов (потому что, если бы имели, то, как у них одинаковые возможности, они просто уничтожились бы взаимно). В своих противоречивых интересов каждый стремится выявиться и доказать, что не равен другим, что он по своему уникальный и неповторимый, но для этой цели он, обычно, хочет сначала чтобы было равенство. Из за взаимного переплетения вещей в бесконечно многих диалектических связей (как бы стянутых бесконечно многими эластичными нитями) и ввиду своего врождённого чувства справедливости (да только с точки зрения своих интересов), люди считают, что этот мир несправедливый (и поэтому выдумали себе другой, после смерти, который уже справедливый). Но любая хорошая вещь идёт рука об руку и с чем-то плохим (или, как говорят англичане: "Нельзя зажечь свечку с обеих концов одновременно!"), так что оказывается нужным чтобы жизнь, которая всё таки, хотя бы из за неимения другой, что-то хорошее (или наилучшая из возможных), была и несправедливой с субъективной точки зрения. Так как она, однако, несправедлива с точки зрения любого живого существа, то это равносильно утверждению, что она справедлива, т.е. понятие справедливости теряет свой смысл!      Это известный тезис в древних восточных философиях (в отличии от созданного Христианским Богом мира), так как раньше люди исходили из интересов всей природы, а не только людей, ещё меньше тех одного племени. Буддизм например, говорит, что мир это что-то трижды "нет", или точнее: в нём ничто не совершенно, ничто не постоянно, и ничто не независимо! Ну, таким его выдумал "Господь Бог"; попробуйте выдумайте лучший, коли можете. О ПОПУЛЯЦИИ      Говоря о населении на земном шаре имеются три момента, на которых надо было бы остановиться, а именно: оптимальная ли численность людей на Земле; каким должно быть их приблизительное число; и как проще всего добиться этого. Кроме того важен и связанный с этим вопрос о средней продолжительности жизни. Давайте рассмотрим их последовательно. I. Перенаселённость      Людей на Земле стало слишком много и это должно быть очевидным для каждого, потому что мы нарушили существовавшее тысячелетиями соотношение с другими животными и растительными видами и начали мешать активно друг другу в нашей ежедневной деятельности. В древности человеку не надо было заботиться об охранении окружающей среды, ибо он её и не разрушал, ни даже загрязнял, и находил себе пропитание в основном охотой и земледелием, что значит, что он хорошо вписывался в природе. Раньше когда мы говорили "мусор" или "грязь" понимали что-то полезное, так как для того, чтобы породить что-то новое, нужно разрушить или оставить загнить что-то сыгравшее свою роль. Между впрочем, болгарское слово для грязи "кал", и в русском его значение предельно ясное, но происхождение здесь латинское, так как это сокращённое из "фекалий", т.е. faex в ед. числе (или faeces в мн.), что значит то же самое (или ещё "фашкии" по болгарском, что из турецких faşkiye), но в то же время в старо-греческом из того же корня имеется καλο (καλον), что значит "хорошо", так что эти фекалии должны идти от чего-то вроде: "тьфу" + "кало"! В наше время мы говорим об экологически чистых продуктах, которые, иначе, прямо таки грязные, потому что превращаются в кал-грязь (но для древних греков это было что-то хорошее), в это время как раз экологически грязные вещи (стеклянные или пластмассовые отходы, металлические обломки, и другие, которые мы неразумно разбрасываем вокруг), в сущности, стерильные или чистые. А это значит, что мы не рассуждаем как "Господь Бог", или что мешаем природе, а оттуда и себе!      Человеческая цивилизация, стремясь к неизменному улучшению условий жизни населения, волю или неволю, неизбежно ведёт и к нарастанию численности людей. Мы говорим "неизбежно", так как до сих пор этого не удавалось избежать, но эту тенденцию нужно нарушить, потому что (как указываем в эссе "О сотворении") в природе невозможно двигаться всё в одну и ту же сторону, а должен быть какой-то цикл или замыкание! Если мы сами не сумеем (с помощью цивилизации) вернуться назад в численности человеческой популяции, то природа положительно найдёт какой-то способ. До сих пор мы получали много предупреждений (кровавых при том), начав с эпидемий в древности (которые становятся возможными ввиду чрезмерной концентрации больших человеческих масс в одном месте), пройдя через бесчисленные войны за завоевание новых территорий (потому что старые непрерывно становятся недостаточными), и дойдя до 20-ого века, когда нас постигли: и геноцид, и holocaust (массовое уничтожение), и загрязнение окружающей среды, и рак, и СПИН, и прочее. При этом угрозы эпидемий и войн вовсе не исчезли в наше время, а только изменили свой характер, или мутировали, но остаются в силе.      Два века тому назад в Англии была опубликована брошюра Томаса Мальтуса, известная прежде всего его кардинальными выводами о разнице между геометрической прогрессией, с которой люди размножаются, и арифметической прогрессией, с которой нарастает производство пищевых продуктов, и при этом положении к сегодняшнему дню люди на земном шаре должны были уже вымереть как стая саранчи, обглодавших до конца всю травку и все ветки на их территории. Как почти любое утверждение основанное на экстраполяции какой-то зависимости в текущем моменте, без учёта возможного изменения тенденции (или тренда) и это оказалось ошибочным, потому что благодаря цивилизации люди научились как ввести и в сферу производства пищевых продуктов геометрическую прогрессию, как и застопорить немного свои размножительные способности с использованием ряда противозачаточных средств (в развитых странах). Результаты, однако, далеко не удовлетворительные, потому что с одной стороны человечество продолжает расти бурными темпами, а с другой уже начали питаться преимущественно суррогатами.      Так что мы вообще и не разрешили проблему густонаселённости а просто сдвинули её в другую область! Наивно смотреть на мальтузианство в прямом смысле прокармливания (также как наивно верить, что у Брахмы шесть конечностей, или что Бог-дух похож на голубя, как его рисуют на христианских иконах), а нужно искать смысл утверждения, который упомянули ещё в первом предложении этого раздела. Если мы и можем как-то прокармливать себя (ибо в морях растёт уйма водорослей, в нефти много калорий, белки можно производить из чего только нет, и, вообще, технологии "великое дело"), то оказывается, что теперь возник информационный взрыв, в результате чего наш мозг стал всё труднее справляться с требованиями нового времени, достигнув потолок своих интеллектуальных возможностей. А наряду с этим наука, в особенности в 20-ом веке, предложила нам кучу революций: и с паровой машиной, и с электричеством, и с атомной энергией, и с беспроволочной передачи информации, и с успехами медицины в массовом продлении жизни людей, и с компьютерами и компьютерными сетями, и прочее, но ведь любая революция хуже умеренно-быстрой эволюции? Люди продолжают мешать друг другу, без того чтобы их "охотничьи территории" (в переносном смысле, но что там за охота в наше время?) пересекались, потому что пересекаются их интеллектуальные территории, и они уже всё труднее делают карьеру и ломают себе головы как, вообще, прожить свою жизнь и для чего её жить (особенно в индустриально развитых странах)!      Определённо можно спорить по вопросу, более ли счастливы люди теперь чем два века раньше, когда: и их пища была пищей, и их труд — трудом (из за соотношения между усилием для производства чего-то и готового продукта), и наука и искусство — творческие деятельности (не технологии), и их игры и спорт — личные (не только зрелищные), и их природа — природой, и, вообще, их жизнь была осмысленной и интересной, а не только чтобы время как-то проходило. Так что вопрос вовсе не в том, можем ли прокормить 100 миллиардов вместо 10 миллионов, к примеру, а в человеческом счастье и полноценной жизни, в умеренном развитии, позволяющем построение стереотипов жизни среди поколений, как и в равновесии с природой, от которой мы являемся только одной небольшой частью. II. Оптимальная популяция      Оптимальная человеческая популяция на Земле должна быть приблизительно 50 миллионов человек. Первое соображение, что на это указывает человеческая история, так как согласно ориентировочным, и в какой-то мере спорным, вычислениям численность населения на Земле во II-I тысячелетии до нашей еры была примерно 50 млн. человек, а к началу нашей эры достигла примерно 100 миллионов. Это были времена когда цивилизация была в своём разгаре, и люди имели: и здоровую пищу, и приличную одежду и жилые дома, и какую-то технику, и хорошее искусство, и религию, и строения, которые по сегодняшний день будят наше восхищение, и науки, и способы организации и управления, которые применяем и сегодня, и приличное законодательство, и зрелища для масс, и понятия о чести и доблести, и культ к спорту, и прочее. Много вещей не были доступны для всех, а только для управляющих, но они существовали. Имелось также и много войн и эпидемий, которые сопутствуют цивилизацию и в наши дни, так что все важные социальные вопросы уже были поставлены! Потом эта цифра примерно до 1800 года ещё не превосходила одного миллиарда, но в 20-ом веке мы определённо "загнули палку" заскочив уже за шесть миллиардов. Если 50, 100, да и 200 миллионов всё ещё соизмеримые цифры, то при больше миллиарда людей "игра", как говорится, явно загрубела.      Если бы люди сегодня жили так разъединёно как по времена Римской империя то это, как-никак, можно было вынести, но уже нет ни одного уголка Земли, который бы остался изолированным и недоступным для мировых медий (СМИ) или бизнеса, причём языковые барьеры (это "проклятие", которое Бог наслал на людей, согласно притче о Вавилонской башне), которые были призваны разделить людей на меньшие группы, тоже не особо ограничивающие, потому что наряду с хорошими переводчиками уже существует и приличный, но очень быстрый, компьютерный перевод, а и мировые языки, в конечном итоге, сводятся к 5-6 основным. Последний штрих к мгновенным мировым коммуникациям добавили компьютерные сети, так что земной шар всё более превращается в одно государство, где протекает конкурентная борьба людей для личностного изъявления, а такое мастодонтское государство становится всё более трудно управляемым, и кровопролития в нём — всё бòльшими. Одно среднее по величине государство (как Франция) насчитывает около 50 млн. жителей, а там где государства более крупные люди редко общаются с другими вне своего штата или провинции, в то время как меньшие государства (как Болгария), обычно, становятся сателлитами какого-то из больших, и тогда конкурентная борьба развивается и на арене (или части её) "старшего брата". Так получаем второе соображение для нашего оптимального числа.      Сейчас приведём третье соображение для этого оптимума, исходя из цели для поддержания такой численности населения, чтобы оно могло вести полноценную жизнь при нормальной конкуренции между индивидами! Такая постановка вещей вполне логичная, так как вопрос не в том, сколько человек можем прокормить, а сколько нужно прокармливать! Будем проводить расчёты в повсеместно принятой десятичной системе счисления, только что будем использовать логарифмическую шкалу, которая не особо точная (но нам особой точности и не нужно), но зато очень удобная и всеобъемлющая. Будем центрировать цифры вокруг степеней десятки, и будем подразумевать интервал с 0.5 до 5 раз, помноженный на эту степень, что значить, что когда скажем 10 будем подразумевать всё с 5 до 50, когда скажем 100 — с 50 до 500 и так далее. Начнём тем, что человек поддерживает нормально до трёх кругов или рангов контактов с окружающим его, а именно: а) первого ранга те, которые включают людей порядка 10 в первой степени или 10 человек — ближайшее родственники и знакомые, которых каждый хорошо знает, может предвидеть их поведение, и эмоционально обвязан с ними; б) второй ранг или 10 во второй, т.е. сотня человек (в сущности с 50 до 500) — знакомые, коллеги, и родственники, которых человек знает по имени (но не все имена) и физиономии, работает или живёт в близости к ним, здоровается с ними когда их встречает, но нельзя сказать, что знает их хорошо, и не испытывает к ним особых чувств — это просто среда, в которой он живёт и пытается выявить себя или сделать карьеру; в) третий ранг или 10 в третей степени (1,000 человек) — люди о которых он что-то слышал или видел их, но это почти всё, что о них знает — здесь входят все известные "звёзды" которыми данное лицо интересуется (были бы они футболисты, эстрадные певцы, политики или люди хайлайфа), как и другие случайные знакомые; четвёртый ранг или 10,000 слишком много людей, чтобы они могли быть доступными для одного средне развитого интеллекта, так что и не стоит с ними соображаться. Можем назвать этот человеческий феномен "правилом малых чисел", где очевидно, что чем более углублённые наши контакты, тем более ограниченное число людей, с которыми мы их поддерживаем.      Следующий момент это определить приблизительное число областей человеческого познания и интересов, в которых поддерживаем какие-то контакты, но так, чтобы эти области были относительно хорошо сбалансированными, т.е. чтобы имели по приблизительно одинаковому числу людей, которые могут коммуникировать в данной области. Номенклатуры человеческих профессий, как и индексы большинства больших библиотек порядка нескольких сотен, и это все области человеческого познания. Если в некоторых случаях одна из этих областей детализируется ещё на десятки, то такая узкая специализация не изменяет наше деление, потому что эти подобласти довольно узкие и несбалансированные по обхвату или числу людей, которые в них работают. Аналогично существуют и очень широкие области — к примеру, футбольных болельщиков, которые по всему земному шару насчитывают, наверное, более миллиарда людей, но это не область, в которой люди общаются чтобы конкурировать между собой (такой областью была бы та самых футболистов национального или мирового ранга, участники в которой, разумеется, несколько сотен). Иными словами, мы интересуемся такими областями, в которых люди, говоря прямо, мешают друг друга, ибо это их "поле охоты" и в нём они конкурируют с другими "охотниками", состязаются с ними, выявляют себя, или делают карьеру.      И так, давайте примем для более лёгких расчётов (потому что при размытой информации самое правильное это хотя бы облегчить себе расчёты), что области человеческого познания тысяча, как и число людей в них, которые конкурируют друг с другом, тоже тысяча. Таким образом мы превышаем потолок второго ранга контактов, беря тоже и одну завышенную номенклатуру основных профессии. Так получаем численность порядка одного миллиона человек. Беря во внимание, однако, что мы подразумевали (хотя и не акцентировали на это до сих пор) области, в которых люди творят, а не только выполняют нужные для общества деятельности (как производство товаров, услуги, здравоохранение, просвещение, поддержание порядка, и прочее), то нужно дополнить общество ещё и "другими" людьми. Обычно некоторой творческой деятельностью в одном обществе занимаются с 3 до 5% людей, но для перестраховки пусть примем, что в будущем их число может достичь и до 10% (или 1/10 населения). Это значит, что нужно умножить полученный миллион человек на 10 и так выходит, что оптимальное число людей стало 10 миллионов. Поскольку наши расчёты с точностью до порядка давайте примем это число за нижнюю границу, в котором случае выходит, что оптимальное население на Земле должно быть с 10 до 100 млн., или, если хотим взять некоторую середину, то это опять 50 миллионов человек. III. Путь к цели      Самый лёгкий способ для достижения цели это слабое уменьшение прироста населения, пока он станет чуть отрицательным. Пусть население станет уменьшаться каждый год только по одному проценту (вещь, которая в ряде развитых стран реально существует, только не на долгое время), и тогда для каждого года надо будет умножать 0.99 на себя, для того чтобы получили конечный коэффициент (как сложные проценты), на который нужно помножить начальное население; или если имеем профессиональный калькулятор то вычислять 0.99^n, для n лет, и тогда умножать на начальное число. В таком случае если стартуем при достижении 10-ти миллиардов жителей (так как мало вероятно что человечество займётся серьёзно этой задачей до того как оно начнёт буквально задыхаться от перенаселённости), то тогда за 28 лет (через минуту поймёте почему) спустимся до 7.55 млрд., за два раза по столько или за 56 лет — до 5.7 млрд., за 112 лет — до 3.25 млрд., за 224 — до 1 млрд., и так после около 5 веков (точнее 530 лет) достигнем заветные 50 миллионов!      С другой стороны одно поколение в Древнем Риме было к 20 годам, но с постарением населения и с удлинением периода обучения, этот срок увеличивается и теперь средняя продолжительность оказывается к 28 годам (вот почему выбрали столько лет только что). Тогда согласно вышеуказанным цифрам выходит, что за одно поколение, или 28 лет, будем иметь коэффициент уменьшения населения равным 0.755 (т.е. 0.99^28 = 0.75472). Этот коэффициент изменения численности населения для одного поколения называется коэффициентом воспроизводства, и если он должен быть таким, то тогда зададим себе вопрос: сколько детей в среднем должно быть в одной семье, для того чтобы его получили? Без помощи статистики не легко ответить на этот вопрос, потому что имеется детская смертность, бесплодие, и прочее, но согласно одним данным как раз для России оказывается, что для того чтобы имели одиночный коэффициент воспроизводства (т.е. чтобы население оставалось всё тем же) необходимо чтобы на сто браков рождались 265 детей. Таким образом получаем задачку из школьного курса, которая решается простым тройным правилом пропорций, а именно: к 2.65 соответствует 1, чему будет соответствовать 0.755? Ответ даёт ровно 2 (с точностью до третьего знака), который интерпретируется следующим образом: если в каждой семье рождаются в среднем точно по двое детей то это даст (если смертность и бесплодие останутся теми же) эффективный коэффициент воспроизводства 0.755, или уменьшение на 25% населения для одного поколения, что, если бы средняя продолжительность была 25 лет (вместо 28, но не надо формализоваться особенно, так как ситуация и без того довольно размытая), дало бы как раз этот один процент годового уменьшения населения (или точнее 0.98999^28 = 0.7545), которым мы начали наши вычисления (т.е. мы могли бы пойти и с двоих детей в семье).      Как видите, ничего крутого или революционного не требуется, а только немного здравого смысла и организованности во всём обществе (включительно, и прежде всего, в третьем мире), для того, чтобы поддерживали в среднем по двое живорождённых детей в семье (или по одному на родителя, так как понятие семьи стало постепенно терять свой смысл в теперешнем обществе), что будет давать каждый год по одному проценту отрицательного прироста и через два века спустит нас ниже миллиарда, когда можно будет опять пересмотреть вопрос. Если та же тенденция продолжится, то века через четыре будем жить уже в едином мировом государстве с сотней миллионов населения, как это было во временах расцвета Римской империи. Или весь "номер" в том, чтобы то, что всё равно получается в развитых странах, стало осуществляться повсеместно! Не успеет ли цивилизация постичь этот оптимум, то она ... опять его постигнет, только что каким-то жестоким и нецивилизованным способом, потому что, серьёзно посмотрев, одно такое уменьшение до пяти из тысячи от численности населения (или в 200 раз) вовсе не шутка и геноцид по сравнению с этой целью отстаёт далеко назад. Поскольку при этих расчётах сроки совсем не малые то возможно понадобятся и более решительные меры, которые дадут по 2-3% годового уменьшения, для того чтобы успели спуститься ниже миллиарда еще в 21-ом веке. IV. Продолжительность жизни      Оптимальная продолжительность жизни людей должна быть две поколения с половиной, или в более широких границах — с двух до трёх поколений! Правильный подход требует измерять продолжительность жизни именно в поколениях, а не в годах, так как годы это вещь плавающая и нестабильная (как наша валюта в первые годы нашего перехода к демократии, к примеру). В Древнем Риме, когда люди жили в среднем 40-45 лет, то женщины начинали рожать ещё в 13-14 летнем возрасте и потому одно поколение было к 20 годам и был обеспечен минимум из двух поколений; в наше время одно поколение длится примерно 25 лет (точнее 28, как уже сказали), но при средней продолжительности жизни между 70 и 80 годами в различных государствах то оно уже приближается к цифре трёх поколений, но во всех случаях не превышает её. Одно поколение означает, что человек будет иметь только детей, но не сможет вырастить их до такого возраста когда они в свою очередь будут иметь детей, за две поколения он уже увидит и внуков, а при трёх — и правнуков. Как в древности, так и теперь, большинство людей успевают дожить до возраста чтобы увидеть своих внуков, но далеко не все могут радоваться правнукам.      Знакомые уже с понятием о рангах знакомых можем получить ещё одно подтверждение для верности десятка самых близких родственников при такой средней продолжительности жизни. Если в каждой семье имеются по двое детей (а пока они ближе к трём), то через две поколения у каждого будут четыре внука, а через три — восемь. Если соберём всех нисходящих прямых наследников и добавим ещё брата или сестру и супруга /супругу, то их число будет определяться формулой 2n+1, где n это число поколений, что при двух поколениях даёт восемь, а при трёх — 16. Пока говорим только о нисходящих наследниках, но при двух детей расчёты те же и для восходящих родственников (ибо родителей, очевидно, двое), так что в начале и в конце своего жизненного пути человек имеет вышеуказанное число прямых родственников, а и где-то по середине выходит почти то же самое (при трёх поколениях, у одного 50 летнего, к примеру, будут две нисходящих и одно восходящее поколения, или: один супруг /-га, один брат /сестра, двое детей, четыре внуков, и отец и мать, или в общем 10 человек). Но это нижние границы, потому что имеются две "но", а именно: во первых, это только прямые наследники, а остаются ещё разные двоюродные братья и сёстры, тёти, племянники, родственники супруга /-ги, и прочее, что увеличивает это число почти вдвое; и во вторых, пока число детей больше двух, так что имеется ещё одно увеличение. Говоря двумя словами: при средней продолжительности в двух поколениях число близких родственников и знакомых насчитывает 10-15 человек, при трёх поколениях оно становится около 20-30, а при четырёх поколениях — 50-70 человек, что уже превосходит границу первого ранга знакомых.      Если возьмёмся выразить это в годах вполне реально представить себе одну среднюю продолжительность жизни в один век (на каждом челе-лбу по одному веку, как говорит русское слово "человек", согласно простонародной этимологии), но при продолжительности одного поколения в 35-40 лет и в среднем по двое детей в семье (или по одному на родителя). Если хотим жить, скажем, по 300 лет, то тогда придётся примириться с тем, что увидим своего первого ребёнка когда перевалим за сотню, ибо другого способа нету! Нельзя, однако, представить себе общество, в котором люди будут жить, скажем, по 120-140 лет, будут иметь по трое детей, и средняя продолжительность поколения будет 25 лет (что иначе вполне оправданно с физиологичной точки зрения), так как тогда формула для прямых родственников будет 3n+1, при n=5, а это даёт 729, или гораздо больше тысячи родственников вместе с двоюродными такими, и с теми брачного партнёра.      Таков правильный подход рассмотрения вещей, а не с позиции возможностей медицины, которые, судя по темпам 20-ого века, ничего удивительного если ещё до конца 21-ого приведут к среднему возрасту около 120-150 лет, хотя бы в развитых странах. Тогда окажется, что наряду с усилиями для продолжения человеческой жизни придётся искать и подходящие способы для её прекращения, когда она, по той или иной причине, уже не ахти какое удовольствие и/или воспрепятствует общественное развитие. Когда какой-то хозяйственный прибор достаточно износится, было бы то физически, было бы морально, мы его выбрасываем и заменяем другим, но ведь ситуация аналогична и с человеческими существами, если не рассуждаем пристрастно, так что наше общество увидится вынужденным освободится от ряда социальных предрассудков (наложенных в основном христианской моралью). В случае речь идёт о так называемой эвтаназией, или безболезненной смерти. В этом отношении сегодняшнее общество вернулось далеко назад от взглядов бытовавших в Древней Греции, потому что тогда каждый имел моральное право самому решить когда покинуть эту жизнь, и ежели он находил какою-то достаточно вескую для него причину (чаще всего тяжёлую и неизлечимую болезнь), он просто составлял себе завещание или передавал его устно, собирал вокруг себя своих родственников чтобы простится с ними, выпивал чашу с цикутой или какого-то другого яда, и спокойно переселялся в "потусторонний мир". Древние римляне, со своей стороны, предпочитали резать себе вены в ванне с горячей водой (наверное из за их культа к воде?). Так или иначе, это принималось с пониманием каждым и было вполне в порядке вещей, в то время как сегодня, независимо от тысяч безболезненных способов для умерщвления, подобное поведение осуждается людьми.      Человечество склонно принять за правильное никому ненужное существование, иногда долгими годами, неизлечимо больных, преимущественно старых людей, но не берётся предложить им окончательное избавление от страданий, ни они сами находят в себе достаточно сил противопоставить себя общественным нормам. Самоубийство одно из неуничтожимых прав личности, а кроме того смысл противодействия против него в том, чтобы предотвратить подобные проявления среди молодых, которые собираются теперь жить свою жизнь, а не среди тех, которые уже определённо чувствуют себя в тяжесть остальным. Необходимость постижения правильного понимания по этому вопросу чувствуется уже сегодня, а в недалёком будущем можно ожидать разрабатывание специальных процедур для преждевременного безболезненного прекращения человеческой жизни: было бы то обязательно (при достижении "положенного" возраста); было бы с некоторым элементом случайности (как и происходит в действительности), где после данного возраста каждый подвергается каким-то периодическим "испытаниям" с вероятностным летальным исходом; было бы запретив применение мощных медицинских (омолаживающих) средств после достижения, скажем, ста лет; или каким-то другим способом. Теперешнее положение вещей, однако, нельзя назвать цивилизованным, и обществу придётся усвоить какое-то новое (т.е. старое) общественно-полезное понимание по этому вопросу.      Важно понять, что акцент в случае ставится прежде всего на психологическую связь между людьми, а не на их физическое и здравословное состояние. Современное общество задыхается прежде всего из за достижения потолка допустимой продолжительности жизни из трёх поколений, а не настолько из за самого числа людей, так как в то время как в Японии приходятся почти по 300 человек на квадратном километре, в Болгарии их 78, а в США — к 25, но проблемы везде почти одинаковые. Средняя продолжительность активной карьеры для большинства людей примерно одно поколение, так как когда придёт новое поколение на работные места, оно уже начинает мешать старому и наоборот. Однако при продолжительности жизни в три поколения рано высылать на пенсию людей, которым остаётся жить ещё одно целое поколение, да и они сами не желают, потому что все пенсионеры диву даются чем заполнить своё время и ищут какую-то работу просто чтобы не "умереть со скуки". Конфликт между поколениями наступил в 20-ом веке не потому что 80 лет жизни так уж и много для человеческого организма, а потому что больше чем две с половиной поколений средней жизни становится многовато, а три уже потолок.      Ну, такова ситуация: население земного шара должно быть столько, сколько насчитывает одно среднее по величине государство, а продолжительность жизни должна быть две поколения с половиной. Таково разумное решение и мы должны попытаться добиться его, потому что не поступим ли разумно природа (или Бог, если вам так больше нравится) найдёт какой-то способ для установления равновесия на Земле, как например: массовое бесплодие, при котором будут рождаться очень хорошие и интеллигентные детишки, которые когда подрастут будут упражнять секс гораздо более по научному чем их предшественники с начала нашей эры, но у них не будет нужды в противозачаточных средств, так как будут успевать зачать лишь в одном случае из сотен пар, наверное; или изменится соотношение новорождённых мальчиков к девочек с 18 к 17, как это теперь, на, допустим, 21 к 4, что означает, что мальчиков будет в пять раз больше девочек; или тогда рождаемость будет совсем в порядке, только что в каждом следующем поколении дети будут иметь ... по одному пальцу на руках больше чем их родители, и когда пальцев станет больше дюжины то это вызовет серьёзные затруднения при нажатии клавишей и таким образом затруднить всеобщее изобилие; или ещё численность наркоманов подойдёт к 70% населения и они объявят всех остальных ненормально развитыми и подлежащими обязательной наркотизации; или процент самоубийц скоро превысит 1/3 населения, при том в так называемом продуктивном возрасте; или число браков между гомосексуалистами превзойдёт половину браков; или другие варианты.      Во всяком случае найдётся какой-то способ, который породит возможность для ограничения конкурентных индивидов до численности доступного для человека уровня контактов второго ранга, или до нескольких сотен человек, как и прямых родственников до уровня контактов первого ранга, или до порядка десяти человек. Это так, потому что никто не хотел бы иметь так много родственников, чтобы не мог узнавать их когда их встречает, ни жить в обстановке, при которой для того чтобы изъявить себя в этом мире должен будет учиться почти полвека, с тем чтобы сузить область конкуренции насколько можно, и даже после этого иметь только один шанс из десятка тысяч, не для того чтобы вытянуть главный выигрыш, а для того чтобы вообще найти себе какое-то приличное местечко под Солнцем. О БУДУЩЕМ I. Прошлое и настоящее      Не можем говорить о будущем не исходя из прошлого и из его постоянных тенденций, как и из неизменных принципов функционирования общества и природы, потому что для того, чтобы экстраполировать наши рассуждения, мы должны иметь хорошую базу. Только этого, разумеется, не достаточно и поэтому чем дальше идём в будущее тем менее точные будут становиться наши прогнозы, но поскольку здесь мы не исходим из чьих бы то ни было частных интересов, или, точнее говоря, единственный интерес, который имеем, это чтобы продолжалась жизнь на нашей старой планете, то стоит сделать одну попытку. И так, пусть остановимся сначала на      1. Постоянных тенденциях в развитии общества, начав где-то со времён Вавилона и по наши дни. Отметим четыре вещей, а именно:      а) Продвижение вверх в шкале человеческих желаний и стремлений и массовизация этого движения для более широких слоев населения. Имеем в виду шкалу желаний из пяти уровней, где на первом месте стоит обеспечение насущной пищи, потом идёт нужда найти где приютиться, после этого продолжение рода (так как Бог повелел, а и людям нравится — если не результат, то хотя бы сам процесс), потом желание для изъявления и установления перевеса над другими, и в конце развитие и совершенствование личности. Это движение, естественно, обеспечивается сначала для управляющих, а после этого, и не полностью, и для управляемых, где интегральная оценка состоит в суммировании уровней для каждого индивида (с каким-то весом для каждого уровня, может быть), так что бòльшее значение можем получить, как повышением уровня некоторых отдельных индивидов, так и путём массовизации какого-то не очень высокого уровня. Это суммарное значение для данного государства, или для всей планеты, непрерывно повышается, и имеем все основания предполагать, что оно продолжит повышаться и в будущем. Смысл жизни для каждого продвинуться вверх по этой шкале, а то же самое справедливо и для общества в целом путём суммарной оценки.      Первые три уровня являются жизненной необходимостью для каждого и они были удовлетворены в какой-то мере ещё когда обезьяна спустилась с дерева, как говорится, но изъявление, или возможность для карьеры, даже и теперь не обеспечена массово в мире, не говоря о каком-то специфическом, индивидуальном, развитии человека. Здесь, однако, сталкиваемся с одним феноменом, с одним естественно поставленным природой ограничением (ибо что бы мы делали когда достигнем максимума, ежели его можно достичь?), и оказывается, что эти стремления далеко не относятся к основной части населения (в смысле, что стремления остаются, но они не могут быть реализованы по вине самых индивидов) и в таком случае они, чаще всего, просто заменяют новое качество на большее количество старого (т.е.: пищи, машин, жилищ, любовниц /-ков, и прочее)! В таких случаях эти индивиды не знают что им делать, это делает их несчастными, и, если они из среды управляющей классы (как оно чаще всего и бывает), общество начинает вырождаться и распадаться сверху, а массы, со своей стороны, с воодушевлением помогают снизу, так как их стремления всегда хуже удовлетворены чем тех над ними. Таким образом развиваются и погибают цивилизации, потому что теряется смысл жизни для управляющих, когда их основные жизненные потребности удовлетворятся и достигнется до уровня развития личности. В этом нет ничего шокирующего, потому что цивилизации своего рода живые системы, и в таком случае они должны погибать!      Поскольку, однако, современная цивилизация сильно демократизирована, то нужно рассматривать интересы народов в их целостности, как и взять весь мир (из за массовых коммуникаций), где упомянутые тенденции всё более полного удовлетворения насущных потребностей всех постепенно становятся реальностью. Может показаться парадоксальным, но бессмыслие жизни (для индивида) не противоречит его желанию искать этот смысл, и когда его нахождение становится уже трудным (из за всеобщего изобилия), люди запутываются и цивилизация заходит. Болгария, в этом отношении, более "облагодетельствована" сильно развитых стран, потому что у нас ещё имеются проблемы с пропитанием и нахождением приличного жилья, и с кучей ещё мелких вещей, так что таким образом мы даже помогаем мировой цивилизации задерживая её и отдаляя момент её краха!      б) Постепенное раскрепощение эксплуатируемых масс, или дистанцирование их "цепей", это следующая постоянная тенденция в человеческом обществе с тысячелетий. Смело можно утверждать, что появление общества начинается с разделением труда и с созданием условий для использования одних групп людей другими такими, или для взаимной эксплуатации, переведённое на русском как "вытягивание души" (см. "О человечестве" и "О справедливости"), так как это самая эффективная форма использования человеческого труда. Любое общество может существовать только на базе взаимной эксплуатации и наивно думать что-то другое, но тех которых это слово шокирует могут заменить его на "использование". В этом смысле, к примеру, брак это институт для совместного эксплуатирования детородных органов, и по этой причине в наше время, при наличии ряда свобод (порождённых предчувствием краха цивилизации и потерей смысла жизни), необходимость в продолжительной и неизменной эксплуатации одних и тех же лиц отпадает и институт брака начинает терять своё значение.      Взаимная эксплуатация в обществе, однако, непрерывно улучшалась и рабские цепи постепенно были заменены невидимым привязыванием к земли как источник благ, а потом, когда оказалось что блага можно извлекать не только из земли и не только сельскохозяйственным трудом, то привязывание стало экономическим. В современном капиталистическим обществом экономических цепей не видно, но они существуют, и если бы они не существовали то общество распалось бы (как в какой-то мере стало при коммунистическом социализме, где роль капитала была довольно слабая, а только речами и лозунгами общество не спаивается). Эксплуатация, сама по себе, ни хорошая вещь, ни плохая, и для того, чтобы была хорошей, она должна соответствовать интересам общества, которые, со своей стороны, должны учитывать интересы каждого индивида, так что весь "номер" в нахождении наиболее выгодной для всех формы эксплуатации! Рабовладельческий строй был вполне оправдан в своё время (даже и для рабов), но он не является хорошим сегодня, когда, на базе лучшего удовлетворения насущных потребностей населения, получается лучшая эффективность работы при наличии бòльших свобод для трудящихся, и поэтому "ремень", на котором они привязаны, можно ещё ослабить. Вообще говоря, отрицание чего-то, было бы то формы эксплуатации, или обычаев, или ещё чего-то, не должно означать отрицание его целесообразности в прошлом (т.е. отрицание прошлого), а только при новых условиях. Так что какая-та форма взаимной эксплуатации должна существовать и в будущем, когда капитал перестанет играть особую роль, ввиду повышения жизненного уровня масс и неизбежной социализации общества (о чём будем скоро говорить).      в) Следующая тенденция это неустанное усиление человеческих возможностей и нарастание господства человека над природой. Это очевидная тенденция, которую никто не отрицает, но пусть подчеркнём, что это господство должно всегда ограничиваться в лучшем, или более выгодном для человека, вписывании в природу, а не непременно в её изменении, которое в большинстве случаев, судя по человеческой практике, совершается не настолько, потому что оно очень нужно, насколько для того, чтобы показать свою силу (т.е. из за неразумной человеческой гордыни), а ещё и потому, что изменение среды легче нашего настраивания к окружению или изменения нас самых! Так сказать: раз не можем сделать то что надо, то мы делаем хотя бы то что можем.      Усиление наших возможностей результат нашего стремления к более лёгкой жизни (и наших природных задатков, разумеется), так что часто говорится об улучшении условий жизни во всех веках человеческой истории, но это улучшение является следствием наших возросших возможностей. Ещё когда первобытный человек схватил камень в своей руке он начал усиливать свои возможности, так как он стал новым орудием или оружием для него (и на английском arm означает даже одновременно рука и оружие) и эта тенденция продолжается и по наши дни с помощью машин, разных технологических процессов, компьютеров, научных достижений, и прочее. Ясно что наши возможности будут продолжать усиливаться и мы научимся, скажем, летать, или передавать мысли, или телепортировать материю каким-то новым способом, а не с использованием классических транспортных средств, или порождать таких индивидов, каких мы желаем, и тому подобное. Но давайте не заблуждаться: это усиление возможностей, хотя бы до сих пор, не изменяло ничем генетический аппарат человека, где вещи стоят на одном месте уже десятки тысяч лет, что является необходимым, потому что человеческая эволюция должна быть соизмеримой с биологической и геологической эволюциями на нашей планете. Эвентуальные изменения в наследственном коде могут оказаться более опасными и ядерного оружия и вызвать новые массовые ужасы.      г) Социализация общества, или движение к всё большей социальной справедливости, последняя тенденция на которой остановимся. Ещё на заре цивилизации человек понял, что наш мир несправедлив (хотя бы для каждого индивида) и по этой причине он никогда не переставал стремиться сделать его более справедливым (см. также "О справедливости"). Лишь в последних нескольких веках, однако, нам удалось достичь более или менее значительные успехи в этом отношении, в основном на базе возросших возможностей общества, но это далеко не предел наших желаний (такого предела, вообще, и не существует), так что эта тенденция всегда будет оставаться в силе. Социальная справедливость означает, в наиболее общем плане, какой-то способ для достижения единства с интересами других, понимание, что наше благополучие зависит от того других, какая-та форма, не коллективизма, а правильно понятого, т.е. разумного, индивидуализма.      Не только на этапе краха современного капитализма во время последних век-два, который можем называть и индустриальным обществом, если так нам больше нравится, но хотя бы с Древней Греции по наши дни, существует борьба людей за создание более справедливого общества, и это стремление становится особенно актуальным теперь из за возросших возможностей для его достижения. Хорошие фирмы на Западе давно упражняют разные заботы о своих рабочих, просто потому что таким образом они могут привлечь к себе лучших работников, что в их выгоде. Аналогично общество в целом имеет пользу от хорошего социального обеспечения, ибо это делает жизнь более спокойной, а основную вещь в которой нуждается один капиталист это спокойствие в государстве и возможность для населения тратить свои деньги покупая произведённые его фирмой товары, от чего он только выигрывает. Так что поворот налево общества неизбежен в ближайшем будущем, а будем ли называть следующий этап в его развитии социализмом, или постиндустриальным обществом, или каким-то другим словом — не существенно.      2. Неизменные принципы при функционировании общества сводятся в основном к нижеследующим положениям.      а) Борьба с трудностями жизни. Это принцип заложенный глубоко в самой "биологической матрице" и человек, независимо от его неустанного стремления к лёгкой жизни, стремится в то же время и к интересной, то бишь трудной, жизни. Если хотим каким-то образом преодолеть это словесное противоречие то надо было бы сказать, что человек стремится к лёгкой жизни, которая позволить ему самому создавать себе трудности, которые должны сделать жизнь интересной для него! Общеизвестно, к примеру, что молодое поколение в последнее время "испортилось", как говорят взрослые, что является неизбежным следствием лучших и более лёгких условий жизни для молодых, потому что они, обеспеченные их насущно-необходимой пищей и жильём, уже ломают себе головы какие новые и преждевременные ощущения искать, так как желание для изъявления ещё с самого раннего детского возраста не привлекает всех, да и их понимание об изъявлении состоит в основном в обладании чего-то данного им наготове или легко приобретённого, но не и их личными качествами (ибо это труднее). Это объясняет и наркоманию, и высокую преступность (в значительной степени), и высокий процент самоубийств среди молодых (как раз тогда, когда у них нет никаких объективных причин для недовольства жизнью, потому что самая лучшая часть любой жизни это молодость). Эти, назовём их временными, проблемы, ибо они возникли в основном в 20-ом веке, указывают нам, что одна из основных забот в будущем будет именно создание трудностей, преимущественно для молодых.      Когда человек получает всё легко и без усилий он не может быть счастливым, и наверное по этой причине в сексуальных отношениях (которые лежат в основе жизни) женские индивиды неустанно стремятся (чаще всего неосознанно) создавать проблемы мужчинам, для того чтобы сделать их жизнь более интересной и сексуальное удовольствие — более полным (раз для его достижения положено некоторое усилие), что нашло отражение в классической фразе cherchez la femme, или "ищите женщину", как корень всех бед и несчастий. Во всяком случае лёгкая жизнь не манит людей и трудности закаляют индивида, давая возможности для проявления этого недоразвитого инстинкта названного "интеллектом", так что проблема в правильном подборе таких трудностей, которые можно одолеть.      б) Животная природа человека это следующий неизменный момент у всех цивилизаций и не надо думать, что когда-то сможем убежать от неё. Двадцать веков после Христа мы всё ещё испытываем удовольствие убивать своих собратьев (если не в действительности, то хотя бы виртуально, перед видео-экраном), или в наиболее лёгком случае делать им пакости и злодеяния, причём основной элемент нашего счастья состоит в несчастье других. Более того, хотя бы за последние два века, преимущественно из за неосознанного перенаселения земного шара (см. "О популяции"), человеческие жертвы неизмеримо больше тех из прежних эпох, когда в ряде случаев люди могли легче поделиться на такие, которые хотят больше сильных ощущений (понимай: кровь и блудства), и такие, которые предпочитают спокойную жизнь; раньше делалось разницы между фронтом и тылом, теперь её не существует, ни во время войны, ни в мирное время, благодаря высокой преступности и терроризму. Мы трепещем перед смертельным наказанием, потому что жизнь каждого (якобы) была очень важной и неповторимой, но избиваем себя миллионами. Придётся ли в будущем снова легализировать гладиаторские битвы (особенно при возможности для пересадки многих органов), или определить некоторую планету для ведения войн (почему бы не Марс?), или усилить ещё эскейпизм (о котором будем скоро говорить) с помощью более тотальных медикаментов и виртуальных аудиовизуальных ужасов, или будет найден какой-то другой способ, но люди, по видимому, ещё долгие века будут нуждаться в пролитии крови, чтобы почувствовать себя людьми?!      в) Следующий важный момент это разъединённость человеческого общества. Люди как индивиды значительно более надёжные и функциональные, чем общество в целом, которое ещё не может договориться кто кого должен командовать и в какой степени подчиняться один другому. Даже если и в некоторых государствах имеется какой-то примитивный уровень организация, то на всей планете он отсутствует, и стая волков, примерно говоря, более сплочённая чем все современные государства вместе взятые. Предел наших самых больших мечтаний пока сводится не к гармонии и взаимодействию между индивидами и государствами, а к рыцарским условиям для поединков, чаще всего на жизнь и на смерть (и с рыцарством лишь на словах). По всему видно, что хотя бы в ближайших нескольких веках (или тысячелетий?) ситуация сохранится такой же, ибо человек и для самой природы является одним экспериментом и никто не знает что лучше, так что пусть примем за лучшее то, что успеет установить перевес. Но тогда давайте не заблуждаться думая, что в человеческом обществе царит какая-та организация, или хотя бы не на много больше чем среди других стадных животных.      г) Последняя неизменная вещь, на которой остановимся, это постоянный поиск человеком какого-то заблуждения, постоянное бегство (эскейпизм) от реальной действительности к некоторой виртуальной или выдуманной такой, положение которое заставило ещё древних римлян высказать сентенцию: "Mundus vult decipi!" ("Мир хочет, чтобы его обманывали!"). У каждой хорошей вещи имеются и свои плохие стороны (и наоборот), так что наша способность для высшей нервной деятельности неизбежно сопутствована и нашим желанием выдумать свой собственный мир, в котором нам жить. Заблуждение может быть неосознанным, как в большинстве случаев оно и есть, но с повышением наших знаний об окружающем мире наша необходимость в заблуждениях не исчезает, а только меняет свои формы. Право заблуждения основное человеческое право и оно не должно нарушаться в будущем, независимо идёт ли речь о религии, искусстве, любви, о каком-то опьянении, идеологии, спорте, и прочее. II. Недалёкое будущее      После сказанного в предыдущем разделе сравнительно легко предвидеть (с какой-то степенью достоверности) развитие общества в ближайших двух-трёх веках, путём экстраполяции постоянных тенденций и сохранения неизменных. Должно быть очевидным, что мир идёт к социализму (хоть и в ряде стран пугаются этим словом), если не по другой причине, то хотя бы потому что уже можем себе это позволить. А будет ли при будущем социализме каждый нуждающийся получать бесплатно основные пищевые продукты, медикаменты, и другие услуги (к примеру, в специальных магазинах, или в специальных отделах для бесплатных товаров, или путём коллекционирования и последующего распределения непортящихся продуктов с второй руки, и прочее вариантов), или он будет получать только необходимые средства, чтобы самому снабжаться тем, что считает важным для него, или с помощью какой-то комбинации этих методов, это не существенно. Важно то, что основные потребности (первые три уровня шкалы желаний) будут удовлетворяться для каждого, у кого нет возможности, или даже желания, делать карьеру в данный момент. Здравоохранение, пенсионное, правовое, и прочее виды обеспечения будут доступны для каждого, также как и образование в соответствии с его личными способностями и/или финансовыми возможностями. Будет обеспечена тоже и свобода передвижения во всём мире, и вполне доступные коммуникации с кем угодно, причём лингвистические барьеры будут одолеваться на базе пяти-шести основных языков, один из которых будет и официальным в стране.      Основная форма эксплуатации и принуждения в ближайшем будущем будет капиталистическая, или власть капитала. Как бы хорошо и не был обеспечен человек всегда будут вещи, которые он лично не сможет иметь, так что будет к чему стремиться и для чего зарабатывать деньги. Более того, раз основные потребности будут подобающим образом удовлетворены, то человеку ничего больше и не останется, кроме как стремиться сделать что-то и для других, соглашаясь, скажем, работать и без оплаты или при символичной такой, что уже реальность для многих людей из зажиточных слоев в развитых странах. Даже и среди научных работников, которые вовсе не из зажиточных, но и не из бедных, и теперь существует желание делать своё дело не из за денег, а ради интереса к их работе; это в силе и для множества других профессий как: медиков, учителей, и прочее, а в сильной степени и для обычных рутинных активностей, потому что человек всегда испытывает некоторое удовольствие от совершённой работы, и когда он приучится работать то и не может просто сидеть ничего не делая. Вполне реально ожидать чтобы рабочая неделя (если она не станет называться "шестёркой", скажем, ибо в Болгарии она "сèдмица", а семёрка — "седмùца") к середине 21-ого века достигнет четырёх дней по шесть часов, причём тот, кто сумеет обеспечить себе работу хотя бы на три дня в недели, будет считаться счастливчиком. Прижимаемый растущей безработицей, для которой нет оснований ожидать чтобы она снизилась, на фоне всё возрастающих возможностей технологий, человек начнёт и "напирать" чтобы имел возможность немного поработать, просто для удовольствия (for fun, как говорят англичане), так что эксплуатация будет продолжаться и из за желания людей выявиться чем-то, а не только ради оплаты.      Деньги, или какая-та безналичная форма оплаты, останутся руководить экономику, из за лёгкого способа отчёта спроса (раз фирма выигрывает, значить имеется спрос), а также быть и целью жизни для многих, ввиду их сокрытой власти и возможности для установления перевеса, которые они позволяют. Деньги предлагают одну одномерную шкалу человеческих ценностей и, независимо от её неточности в ряде случаев, идея об этом гениальная. Помехи для каждого найти себе работу — естественные или искусственные, если понадобится (так как может оказаться, что человек будет вынужден и платить для того, чтобы поработать день-два в каком-то роботизированном заводе, или чтобы мог пойти в армию, где ему дадут настоящее оружие, и прочее) — будут одни из трудностей в будущем. Кроме того людям всегда захочется пожить ещё полвека с новыми искусственными органами, а за это, выше данной возрасти (примерно в сто лет), придётся платить; или они захотят иметь свою ракету, или какой-то астероид, и т.д., так что будет на что тратить деньги.      Чья собственность, однако, будут капиталы не имеет особого значения, ибо крупные собственники, так или иначе, будут составлять только 2-3% населения, и ихняя цель в жизни будет диктоваться их собственностью, т.е. они будут жить: или для того чтобы умножить свои деньги, или чтобы потратить их интересно (и разумно, если им это удастся), или и обе вещи. Нормально ожидать, что это будут государства (т.е. их руководства) и прежде всего международные компании (т.е. лица которые держат капитал, а не те, которые руководят предприятиями), но во всех случаях большие деньги не будут уходить к более способным, потому что богатые всегда сумеют заставить способных работать для них! Иными словами, власть капитала будет продолжать определятся случайными, а не разумными, факторами, но, поскольку для общества важно чтобы была эксплуатация, это не будет существенным. Кроме того экономика начнёт повсеместно руководить политикой, а не наоборот, как теперь в ряде стран, что будет одним движением вперёд.      Есть надежда, всё таки, ожидать, что человечество сумеет как-то отделить плохое от хорошего по вопросу о собственности на средства производства и придёт к выводу, что самый плохой и несправедливый момент в случае то, что богатства не соответствуют личным способностям элиты, а в основном унаследованные! Когда это осознается будет элементарно избежать плохих моментов, модифицируя таким образом закон о наследстве, чтобы крупная (т.е. эксплуататорская) собственность практически не могла быть унаследована, а переходила в руки больших общностей людей (государства, областей, или некоторых иных профессиональных сообществ), откуда она потом могла бы передаваться на временное или пожизненно управление некоторым выявившим свои личные способности индивидам, или распределяться равномерно и/или случайно среди членов общества (например, при достижении круглых годовщин, или с помощью лотерей).      Действительно, если человек задумается, то унаследование имущества одна человеческая выдумка (т.е. не существует в мире животных) и она больше мешает, чем помогает, потому что усиливает ещё больше несправедливость в жизни. Так или иначе, наследственный налог (который при больших суммах может достичь, вместе с издержками адвокатов, до 1/3 общей суммы) совершенно неоправданный, с точки зрения индивида, который наследует (ибо — ведь не государство чем-то помогло, чтобы человек упокоился?), и его можно объяснить только естественным желанием государства "разжириться" чем может. В нём, однако, имеются и сильные социальные элементы, и нет ничего сложного в том определить какой-то, назовём его эксплуататорским, минимум капиталов (ЭМ), при превышении которого наследственный налог прыгает вверх по экспоненте таким образом, чтобы при 10 ЭМ личного наследования человек мог получить только 2 ЭМ, и при 100 ЭМ — только 3 ЭМ, например, а другая часть уходит к государству (и/или области). Сам ЭМ спокойно может быть порядка 1,000 МЗП (минимальных заработных плат) и подлежать коррекциям сообразно с жизненным стандартом в данный момент.      Это приведёт к какому-то государственному монополизму для крупных компаний, но они, всё равно, всегда находятся под призмой (и жезлом) государства, потому что затрагивают интересы основной части рабочей руки. Это не будет социализмом в классическом понимании, а каким-то народным капитализмом, т.е. таким, от которого народ будет выигрывать, причём конкуренция, хотя бы среди мелких фирм, будет существовать, а и среди крупных она не исчезнет, если будут следить за тем, чтобы государственная собственность не превышала 1/3 активов предприятий, к примеру, а другая часть, когда такая остаётся, передавалась областям и другим содружествам, или распределялась каким-то жребием. При этом и сами крупные собственники лично ничего не потеряют, а только их потомство будет терять, но и оно не упадёт ниже предела из одного ЭМ, который позволяет одно вполне приличное существование. Как говорится, и волк сытый и ягнёнок целый, и, кроме того, мир, так или иначе, туда идёт.      Смело можно утверждать, однако, что ещё долгие века общество не сможет установить одну приличную форму организации, которая определяла бы будущее место каждого ещё с его рождения, но которое место не могло бы передаваться по наследству! И это будет не потому что так трудно (если нет другого варианта, то можно хотя бы вытаскивать жребий кто кого будет командовать и кто чем должен обладать на данный период времени), а потому что люди не примут такое ограничение их возможностей, которые, всё равно, ограничены их генетическими задатками. Оно и эти генетические задатки может удастся изменять, но тогда опять возникнет вопрос кто будет иметь такие права, так как нельзя ведь, чтобы все были Цезарями или Наполеонами, к примеру. Есть надежды что компьютеры ещё в 21-ом веке войдут массово в социальное управление и в юриспруденции, хотя бы в качестве первичных инстанций, и тогда может быть будет сделан хороший шаг вперёд, но люди ещё долгое время будут сопротивляться перед тем как убедятся, что это будет в их же интересе, потому что один искусственный разум, разумеется, будет принимать, если не самые справедливые (согласно людям, и поэтому спорные) решения, то хотя бы беспристрастные такие.      Иначе можем быть уверены, что будущее время будет время заместителей, как по отношению пищи и вещей, которые мы используем, так и по отношению эмоций. Массовые СМИ всё больше будут замещать (и притуплять) самостоятельное мышление, а виртуальная реальность будет играть роль действительности, но это не так страшно, потому что невелико число людей с оригинальным мышлением, которое стоит сохранить. Вполне нормально ожидать также и некоторые дешёвые и относительно безвредные, т.е. не ведущие к опасному привыканию, наркотические и психотропные препараты. Даже в области размножения искусственное рождение вопрос недалёкого будущего, так что через век-два, примерно, каждая семья может будет снабжаться "искусственной матерью", которая будет иметь размеры и цену современной посудомоечной машины, и будет совершать там необходимое "засеивание" когда сочтёт необходимым, или скорее когда получит нужное разрешение (ибо пока человеческая популяция не упадёт ниже одного миллиарда людей это будет просто неизбежным), и в таком случае секс останется, так сказать, для "спортивной разрядки". Можем надеяться что войны исчезнут с лица земли, но при наличии даже двух государств, или различно благоприятных условий жизни в отдельных районах, это выглядит довольно сомнительным, потому что человек прежде всего животное и лишь потом одарённое разумом. Всё таки, то на другое, наверное жизнь в 22-ом веке будет более интересной чем в настоящем, если до тех пор не взорвём нашу планету. III. Далёкое будущее      Далёкое будущее это то, для которого уже не можем экстраполировать существующие тенденции, но должны увидеть каким образом они изменятся так чтобы цикл замкнулся, и здесь мы можем в основном только гадать. Так например ясно, что когда-то придёт время когда власть капитала будет изменена, и тогда роль принуждения будет играть, может быть, наследственность, или родовая связь, но в этом можно усомниться, так как семья и род и сегодня уже распадаются, а и генное инженерство тоже предлагает много возможностей для вмешательства в этом направлении. Могли бы допустить существование специализированных человеческих индивидов для определённого вида деятельности, что отличало бы их и по внешнему виду, люди могут стать продуктом какого-то симбиоза естественного с искусственным, т.е. киборгами, и тогда у каждого будут свои сословные, назовём их так, интересы, которые он должен защищать и для которых работать. Возможно ещё упражнять какой-то контроль над продовольствием и продолжением рода с помощью социальной издержки населения, который будет вынуждать людей делать то, что нужно для общества (уже и сегодня мало тех, кто могли бы заколоть одну курицу, не говоря о том засеять ниву с пшеницей, пожать её, и самим выпечь хлеб, а в будущем все будут зависимыми от технологично производимых пищевых продуктов). Или тогда перейдут к тотальной слежке за всеми с помощью каких-то имплантированных приёмо-передатчиков, дающих возможность ещё и для локального воздействия на психику каждого в случае надобности, что будет преподнесено под видом забот для безопасности и здоровья людей (как теперь все люди картотекированы, транспортные средства и оружия тоже, и следующая ступенька это будет прямая слежка в целях предотвращения нарушений ещё в зародыше). Или принуждение будет упражняться при снабжении людей новыми органами и их периодичном омолаживании. Во всяком случае какое-то принуждение положительно будет иметься, иначе общество "разлетится" от центробежной силы эгоизма его членов.      Но может быть, наконец, человек станет и в самом деле разумным, начав работать не потому что кто-то его заставляет, а потому что он сам себя заставляет, ибо так жизнь более интересная и выгодная для всех, что предполагает, что общество уже успело добраться до последнего уровня желаний — личного развития и совершенствования, сопровождённого пониманием, что наилучшее изъявление это положительное мнение окружающих. А может и нужное принуждение будет упражняться искусственным разумом и люди станут подчинёнными роботам, которые будут заботится о них (просто чтобы было что им делать), в то время как люди будут себе жить (просто чтобы их время проходило интересно). Такая степень свободы не будет особенно мобилизующей, но и мало вероятно что дойдём до этого, потому что природа, положительно, предложит нам новые трудности, так что люди не будут оставлены делать что им заблагорассудится.      Рано или поздно нормально ожидать и некоторое расселение человечества в Космосе, колонизация других планет, контакты с другими разумными существами (если их найдём), и вообще усиление человеческой мощи до невероятных (и невероятно опасных) пределов. Когда научимся передвигаться в самом деле быстро в пространстве будем близко и к решению вопроса как справиться с временем (поскольку оно то, что определяет что быстро и что нет). Когда-то, может быть, начнём делать и экскурсии во времени, хотя при движении в прошлом мы можем быть только наблюдателями, а будущее, всё равно, ничего более некоторой виртуальной действительности, так как никогда не можем быть уверенными, что оно будет как раз наше будущее, а не одно из возможных, но это положительно будет интересно.      Наша мощь, однако, не может быть ограничена только тем что вне нас, так что мы будем стремиться улучшить и сами наши организмы и общество. Генное инженерство уже имеет впечатляющие постижения, так что недалеко время когда будут созданы самые разные новые растения и животные. Но наша роль творцов мира вокруг нас никогда не будет на достаточной высоте пока не начнём изменять и самих себя — было бы то свои собственные тела, было бы создавая потомство по заказу. Любой выход за пределы наших природных возможностей, разумеется, очень опасный, но это вряд ли остановить нас продолжать Божественный эксперимент и увеличивать разнообразие в природе (тем более, что до сих пор мы его в основном уменьшали). Делая свою жизнь разнообразной, однако, нужно позаботиться и о ... смерти, ибо она, всё таки, наше самое серьёзное житейское испытание.      Вмешиваясь в природные механизмы для продолжения жизни мы, рано или поздно, придём и к кардинальным проблемам организации и хаоса во Вселенной, потому что они связаны в каком-то цикле и локальная организация предполагает глобальный хаос (и наоборот)! Со своего появления живое стремилось наложить какой-то порядок в случайном и хаотичном мире, но если когда-то нам удастся достичь до очень большого порядка в данной время-пространственной координате, то придётся найти и некоторый способ для перехода в беспорядок, который будет более гуманным использованного природой, так как иначе она наложит свой, исходящий из неограниченных биологических и прочих ресурсов, метод проб и ошибок, считающий органичную жизнь ошибкой и ведущий только к сохранению материи, но не и её формы. А каким должен быть этот способ, чтобы и жизнь существовала и хаос не пострадал, к сожалению не можем сказать, но ежели кто-то вам и скажет это, то не верьте ему! Потому что организованная материя уменьшает энтропию, но она не может ни всё время расти, ни всё время уменьшаться, а может только непрерывно (в смысле миллионов лет времени и световых лет пространства) изменяться.      Ну, мы может и ошибка природы, но лучше не делать таких ошибок, которые могут её уничтожить, потому что у нас свои интересы, а у природы их нету! Природе безразлично что станет с жизнью, она для неё не имеет смысла, но для нас имеет (т.е., мы думаем, что имеет). Предел нашего будущего это достижение возможности для существенного вмешательства в хаос или в природное бессмыслие, потому что тогда нам не останется ничего другого кроме, или включиться в него создавая новые бессмысленные миры, или отказаться участвовать в это бессмыслие подтверждая его. В случае оказывается очень хорошо, что люди не являются в самом деле разумными, так что этот момент для нас бесконечно отдалённый. ПРИЛОЖЕНИЕ: КОНСТИТУЦИЯ ЦИНИКЛАНДИИ      Учитывая положительное от существовавших до сих пор цивилизаций и исходя из соображений для узаконения бытующих среди нас моральных норм, устройства нашего государства, и счастливой жизни наших граждан, как и для дальнейшего развития и совершенствования человеческого индивида и социальной общности, мы выработали эту Конституцию Циникландии. I. Права и обязанности личности      Статья 1. (1) Каждый человек имеет право на жизнь или смерть, которое является безусловным и независимым от других индивидов.      (2) Каждый человек имеет и обязанность не применять этого своего права в ущерб того же права других индивидов, если это можно избежать.      Статья 2. (1) Каждый человек имеет право на счастье сообразно своим взглядам. Общественный Разум (или другие инстанции) может проповедовать определённый вид счастья, но оно не является обязательным для индивида.      (2) Счастье индивида, однако, не должно строиться на несчастье других, ни другим можно налагать личное понимание о нём.      Статья 3. (1) Все люди рождаются неравными и имеют законное право доказать своё неравенство и уникальность среди других.      (2) При доказывании этого неравенства все люди пользуются равными правами и имеют равные обязанности для соблюдения законно установленных норм, независимо от: пола, расовой и этнической принадлежности, внешнего вида, возрасти, образования, материального благополучия, состояния здоровья, интеллектуальной или другой одарённости, предпочитаемого рода заблуждений и верований, принадлежности к социальным и профессиональным или каким-то иным группам, способов для достижения сексуального удовольствия, вкусов, и обычаев.      (3) Способы для изъявления индивидуального неравенства не должны препятствовать других индивидов изъявлять своё неравенство, как и не должны противоречить Общественному Разуму. В случаях, когда неравенство ограничивается законом, все подлежащие такому ограничению считаются равными в этом отношении, независимо от различий указанных в предыдущем абзаце.      Статья 4. (1) Все люди имеют право проявлять свою животную природу, когда это не противоречит Общественному Разуму.      (2) Все люди имеют право и обязанность поступать и разумно, когда им это удаётся.      Статья 5. (1) В обществе все люди зависимы друг от друга и в этом смысле свободных людей не существует. Каждый, однако, имеет право стремиться достичь границу, где начинается свобода, но не переступать эту границу.      (2) Можно говорить о свободе в смысле осознанной зависимости, но все опыты для изъявления личной свободы, которые нарушают чужую зависимость и которые можно избежать, преследуются законом.      (3) Имущественные, родительские, социальные, и другие зависимости и границы, где они оборачиваются в свободы, определяются соответствующими законами.      Статья 6. (1) Каждый человек имеет право обманывать других и/или себя, с исключением случаев, когда судопроизводство требует другого, согласно ст.19.(3). Обман может принимать формы: самозаблуждения, обмана, умышленного заблуждения, внушения, рекламы, пропаганды, утешения, комплимента, и другие виды, и может быть как в интересе индивида, так и в его ущербе. В этом смысле каждый имеет право говорить и то, что он считает правдой, или обманывать в интересе правды, как и выказывать утверждения, которые являются, или могут в последствии оказаться, правдивыми.      (2) Возможность для существования правды не исключается, ни ограничивается указанным в следующем абзаце, но поскольку она чаще всего спорная и недоказуемая, как ещё и неубедительная или неприятная для людей, то правильно называть её в общем случае ложью.      (3) Законы страны, как и обман в интересе Общественного Разума, принимается называть правдой (истиной), независимо от того можно ли истинность обмана доказать каким-то другим способом.      Статья 7. (1) Каждый человек имеет право эксплуатировать других, когда они соглашаются с этой эксплуатацией, как и самому соглашаться быть эксплуатированным, но это согласие должно быть добровольным и доказуемым. Форма эксплуатации может быть различной, в том числе и взаимной, и изменяться со временем.      (2) Согласие на эксплуатацию индивида в силе только для него и не передаётся его потомству. В ряде случаев правильно уговорить и сроки когда она оканчивается и может быть заново продолжена при обоюдном желании, и если такие сроки не установлены, то она может быть прекращена в любое время по желанию каждой из сторон.      (3) Каждой человек может эксплуатировать и различных животных или искусственные системы, как и себя лично, где в этих случаях согласие эксплуатированного не требуется, ввиду сложности для его получения, но некоторые законы могут уговорить исключения.      Статья 8. (1) Каждый человек имеет право и обязанность стремиться сделать жизнь более справедливой для всех используя общественные инстанции и соблюдая Общественный Разум.      (2) Со своей стороны Общественный Разум призван тоже стремиться сделать жизнь более справедливой для всех жителей страны, используя предоставленные ему прерогативы, как путём принуждения, так и путём заблуждения.      Статья 9. (1) Каждый человек имеет обязанности к обществу, которые могут быть финансовыми, связанными с исполнением какой-то общественной деятельности, с продолжением рода, или другого естества, и определяются соответствующими законами.      (2) Нельзя налагать обязанности индивидам, ведущим к устойчивым физическим или психическим мутациям, кроме при их письменном согласии, в установленном законом порядке.      Статья 10. (1) Эти права и обязанности применяются для всех совершеннолетних граждан страны, где такими считаются те которым исполнилось 18 лет.      (2) Права по ст.1, 2, 3 и 4 (на жизнь, счастье, неравенство, и животную природу) в силе для людей с момента их рождения, причём до исполнения указанной в предыдущем абзаце возрасти они не сопровождены с соответствующими обязанностями, кроме случаев когда в законах уточнено что-то другое. II. Общественный Разум      Статья 11. Общественный Разум это совокупность законов страны, создаваемых органами официальной власти призванных обеспечивать их соблюдение как и наказания в случаях их несоблюдения, также как и сами органы власти (согласно ст.12). Решения этих инстанций принимаются за правду, независимо от возможностей для доказывания противного, до тех пор пока не наложатся изменения в них, характеризующие старые положения как обман, а новые как истина. В силу ст.6, однако, каждый может высказывать своё мнение об этих установках и критиковать их всеми возможными способами, так как эти голоса принимаются за обман, если противоречат официальной правде.      Статья 12. Вся официальная власть в стране делится на:      1. Верховную и утвердительную — Парламента;      2. Законодательную — Законодательной Палаты;      3. Исполнительную — Правительства;      4. Представительную и объединяющую — Президента;      5. Региональную — местных Советов;      6. Судебную — Суда и Прокуратуры;      7. Правоохранительную и сил быстрого реагирования — Полиции и Армии;      8. Пропагандную — официальных Средств массовой информации (СМИ).      Статья 13. Нет.      Статья 14. Устройство и функции Парламента.      (1) Парламент выбирается как случайная и политически не обвязанная выборка народа на срок из 5 лет по процедуре описанной в ст.22 и состоит из 100 человек Народных Представителей (НП) в возрасте хотя бы 30 исполненных и меньше 60 исполненных лет к дате вступления в должность. Он является постоянно действующим органом и на время упражнения должности все НП получают служебный отпуск с их старого места работы. Этот орган обязан всегда поддерживать установленное число НП, располагая для этого резервом из десяти человек Кандидатов в НП, а при необходимости проводит и дополнительные частичные выборы. Мандат Парламента начинает течь с первого января каждого кратного пяти календарного года и его нельзя продлевать, но он может быть сокращён, если до конца остаются не менее шести месяцев, при голосовании квалифицированным большинством, и тогда по той же процедуре проводятся досрочные выборы для служебного Парламента со сроком деятельности только до конца мандата настоящего. Все НП после вступления в должность имеют дипломатический иммунитет и их может судить только Парламент, или судебные инстанции но после его специального разрешения.      (2) Парламент выбирает каждые шесть месяцев свой Президиум, который состоит из семи человек, в состав которого входят: Председатель Президиума, трое Заместителей Председателя Президиума и ещё трое Членов Президиума. Кроме того Парламент может разделяться на рабочие группы согласно нуждам выполняемых задач, но это деление не изменяет необходимость общего голосования в Парламенте.      (3) Все НП состоят на полной пансионатной издержке (питание, жилище, и другие нужные расходы) до пяти дней в неделе, получая кроме того доходы в размере трёхкратной минимальной заработной платы (МЗП) для страны для данного периода, но не имеют право на никакие другие дополнительные доходы и подарки. Все полученные ими другие суммы и дарения остаются в пользу Парламента. После окончания их работы в нём они ставятся под особый финансовый надзор на срок из пяти лет в целях раскрытия случаев незаконного облагодетельствования во время их мандата.      (4) Каждый НП имеет право отказаться выполнять свою должность в любое время своего мандата, получая каждый месяц по одной МЗП безвозмездно до истечения срока. Однажды отказавшись, однако, он не имеет права снова стать функционирующим НП.      (5) Решения Парламента принимаются обычным большинством, которое состоит из больше 1/2 общего числа НП (согласно п.1), с исключением случаев когда нужно квалифицированное большинство, которое со своей стороны состоит из больше 3/4 НП и применяется при изменениях в Конституции, досрочной замене Президента, и в других случаях, как и по любым вопросам если предварительно обычным большинством проголосуют для такого вида голосования.      (6) После выбора Парламента каждый НП определяет свои политические симпатии к одной из предложенных ему политических партий, коалиций, или групп независимых кандидатов (далее будем говорить только партии), которые подлежат актуализации раз в 6 месяцев. При этом голосовании преследуется точное определение порядка политических сил, так что результат не должен содержать двух партий с одинаковым числом голосов, и если это случиться то голосование повторяется пока появится разница хотя бы из одного голоса между двумя соседними партиями. Таким образом определяется политический состав Парламента, который используется при формировании Законодательной Палаты, в соответствии со ст.15.(1), Правительства, в соответствии со ст.16.(1) и местных Советов, в соответствии со ст.18.(1), и в других случаях когда понадобится. Парламент согласно своей процедуре выбора, однако, аполитичный орган и его обязанность оставаться таким. По усмотрению Парламента он может использовать в помощь этого голосования, или вместо него, и какую-то форму референдума или опрашивания масс, согласно ст.24.(1), где решение для этого должно быть принято голосованием.      (7) Парламент утверждает все законы, выработанные Законодательной Палатой, проводит выбор для Президента и Вице-президента, согласно ст.23, и имеет право на инициативные указания для выработки законов и других нормативных документов всеми остальными органами официальной власти. Парламент может назначать высших государственных служителей, таких как: посланников, судьей и прокуроров, руководителей официальных СМИ, и прочее, или возлагать соответствующим инстанциям указать таких людей, которые будут утверждены им. Парламент издаёт Решения, которые обязательны для Законодательной Палаты и рекомендательные для других инстанций, но может потребовать вырабатывание законов, которые могут сделать их обязательными и для них.      (8). Парламент может изменять структуру органов управления государства, как и сезировать или отменять некоторые решения Правительства или Президента, при голосовании квалифицированным большинством. Он может заменить Президента или Вице-президента после двукратного голосования за замену квалифицированным большинством, проведённых в интервале из не менее одной и не больше двух недель. Парламент может выполнять и верховные апелляционные функции по особо важным государственным вопросам после прохождения через другие инстанции. Он может отнимать или ограничивать права любого другого органа, но не имеет права ограничивать свои, даже и при голосовании квалифицированным большинством.      (9) Парламент поддерживает связи с общественностью через официальные СМИ, которые находятся на его подчинение, но в силе ст.6 могут существовать и другие органы для информация к политическим силам или к другим организациям и лицам. Кроме того он обязывается поддерживать и прямые контакты с массами, где каждый НП должен встречаться хотя бы раз в месяц с различными средами населения, с областями и трудовыми коллективами, а также иметь и официальные часы приёма хотя бы четыре часа в неделю. НП люди из народа и должны всеми возможными способами доказывать это.      (10) Парламент имеет в своём прямом подчинении разные отделы и группы, выбираемые им за время его мандата, и в частности: Конституционный Суд, в чьи функции входит рассмотрение непротиворечивости законов с Конституцией; Апелляционный Суд, который занимается обжалованием серьёзных преступных деяний как самая высшая инстанция; Отдел Безопасности, и другие, которые состоят из профессионалистов и выбираются по предложению соответствующих компетентных инстанций, но утверждаются им.      Статья 15. Устройство и функции Законодательной Палаты.      (1) Законодательная Палата состоит из одной до трёх Законодательных Камер, в которые входят по 11 человек из данной политической партии. Это первые три партии (если столько имеются) согласно порядку партийных симпатий в Парламенте. Их состав выбирается руководствами соответствующих партий предложенной ими процедуре, но среди квалифицированных юристов с хотя бы 10 летним стажем в области правосудия. Каждая Камера выбирает свой Председатель, который руководит и организует её деятельность. При необходимости в дополнительной рабочей руке к каждой из них можно назначать нужное число внештатных сотрудников, или использовать помощь соответствующих ведомств и служб. Камеры упорядочены по старшинстве, которое актуализируется каждые 6 месяцев согласно голосованию для политической принадлежности в Парламенте, в результате чего можно изменить их порядок, как и состав некоторых из них, и если последнее понадобится, то тогда разрешается временное присутствие до трёх месяцев и четвёртой Камеры из старых и ушедших партий, которая имеет целью передать законопроекты, по которым они работали, в законченном виде, но которая не имеет никаких прав. При выработке законов Камеры или работают вместе, или каждый законопроект выработанный одной из них, должен быть принят и остальными. При упорных разногласий предлагается альтернативный вариант и со стороны Камеры, которая не согласна с первоначальным.      (2) Законодательная Палата политизированный орган, но она состоит из компетентных профессионалистов. При её работе нет публичных дебатов и ненужного популизма, и должен царить дух творческой и сознательной деятельности. Критерием для её хорошего функционирования должно являться не большое число законопроектов, а ничтожное число возвращённых Парламентом таких, как и небольшое число изменений и дополнений к существующим законам.      (3) Каждый законопроект после обсуждения во всех Камерах передаётся Президенту для мнения, который имеет право на двукратное вето в связи с ним. Он должен дать ответ в течение двух недель, как следует: или принимает его явно и возможно делает соответствующие рекомендации и указания, или отвергает его явно, или не даёт ответа до истечения срока, что принимается как согласие. После этого законопроект передаётся в Парламент для обсуждения и окончательного утверждения, при чём его можно возвращать неограниченное число раз.      Статья 16. Устройство и функции Правительства.      (1) Правительство состоит из нужного числа Министерств, согласно решению Парламента, но не меньше шести и не больше 12 таких. Его состав предлагается первыми тремя политическими силами в соответствии с квотами Парламента при определении его политических симпатий, принимается совместно этими партиями, и утверждается Парламентом. Во главе Правительства стоит Первый Министр, который выбирается как правило ведущей партией, хотя это не является обязательным требованием. Решения Правительства входят в силу после их утверждения и остаются такими, если не будут впоследствии отменены решением Парламента. Парламент имеет право требовать и налагать смену в руководстве любого из Министерств, как и Первого Министра, в любое время, даже в ущербе политических квот.      (2) Если при особых обстоятельствах, согласно ст.17.(3), Президент объявить чрезвычайное положение, то всё Правительство переходит на прямое подчинение Президента, который может потерять эту свою власть при отмене военного положения, или если будет заменён Парламентом, согласно процедуре из ст.14.(8).      Статья 17. Состав и функции Президентства.      (1) Президентство состоит из Канцелярии Президента и той Вице-президента, как и из вспомогательных отделов. Эти лица выбираются Парламентом, согласно ст.23, где Вице-президент является заместителем Президента в его отсутствии, или как Президент распорядится, если определит ему некоторые специфические для него функции. Кроме них существует и резервный Кандидат Президента, который не вступает в должность если этого не понадобится. В случае возникновения длительной неспособности только Президента выполнять больше свои функции, или его мандат истечёт и его не продлят, или он будет заменён Парламентом, согласно ст.14.(8), Вице-президент становится Президентом, а Кандидат Президента вступает в должность Вице-президента. Если такая ситуация возникнет только с Вице-президентом, то Кандидат Президента занимает тоже его место, а если возникнет и с обеими, то Кандидат Президента становится Президентом на срок до 6 месяцев в течение которых Парламент должен провести новые выборы Президента. Их мандаты начинают нормально течь 6 месяцев после начала мандата Парламента и длятся три года, после чего Парламент должен принять решение об их продолжении на срок до 6 месяцев после истечения мандата Парламента (или ещё на два года). Президент и Вице-президент пользуются дипломатическим иммунитетом.      (2) Президентство олицетворяет единоличную центральную власть, но в мирное время она не является абсолютной, а преимущественно консолидирующей и представительной для страны. Права Президента определяются соответствующим законом, но Парламент имеет право сезировать любое его решение после голосования квалифицированным большинством согласно ст.14.(8). Президент выполняет также и должность Главнокомандующего Вооружённых сил и является единственно ответственным по срочным и неотложным вопросам, связанным с безопасностью и целостностью страны.      (3) Президент имеет право по своему усмотрению и в случае надобности объявить военное положение, при котором он становится во главу исполнительной власти. Если до двух недель после объявления военного положения Президент его не отменит, или Парламент не сезирует его решение, он превращается в единоличный Диктатор сроком на 6 месяцев, причём если его мандат истекает до этого срока, он продолжается до конца военного положения. Диктатор упражняет верховную власть в стране издавая Декреты, которые имеют временный перевес над существующим законодательством если входят с ним в противоречие, за исключением только Конституции. Единственное превосходство Парламента при продолжительном военном положении это его право заменить Диктатора, после двукратного голосования квалифицированным большинством, согласно ст.14.(8). Смена Диктатора, если это понадобится, не отменяет военного положения и не может совершиться до того как Парламент укажет на этот раз трое других человек выбранных согласно ст.23.(2), которые должны управлять страну до истечения 6-месячного срока, принимая при этом общие решения большинством. В течение этого времени они могут использовать Вице-президента (если он не является одним из них) по своему усмотрению. После истечения срока военного положения Президент, кто бы он ни был, вступает в свои обычные права и может продолжать его неограниченное число раз (до конца своего мандата) при тех же условиях.      Статья 18. Состав и функции местных Советов.      (1) Советы создаются по населённым местам и бывают районными и областными. Принцип их формирования подобен тому для Законодательной Палаты, где они тоже состоят из одной до трёх партийных Секциях, в соответствии с голосованием за политическую принадлежность в Парламенте, насчитывают по 5 человек для уровня района, и по 7 человек — для области, где руководства каждой политической силы выбирают свои члены в них. Каждая Секция выбирает своего Председателя и Заместителя Председателя. Работа секций руководится Управляющей Секцией, дополненной Председателями других Секций, что называется Управляющим Телом. Это Тело обычно (но не обязательно) выбирает сокращённый Координационный Совет, который состоит из Председателя и Заместителя Управляющей Секции плюс Председателей других (до двух) Секций, который Совет распределяет работу между Секциями, причём они могут работать и вместе по некоторым, или по всем, вопросам; при серьёзных разногласиях в Координационном Совете созывается Управляющее Тело. Если Секции работают отдельно требуется общее решение всех Секций, иначе оно не имеет законную силу.      (2) Через шесть месяцев, сообразно с переменой политической ориентации Парламента, состав и порядок этих Секции может изменяться, если это понадобится. В таком случае разрешается временное присутствие на срок до трёх месяцев и четвёртой Секции из старых и отбывших из управления, которая не имеет никаких прав и нужна для передачи тем, по которым они работали, в законченном виде.      Статья 19. Устройство и функции судебной власти.      (1) Суд и Прокуратура состоят из профессионалистов, предлагаемых сообразно с установленными ими нормативными актами, где ихнее руководство утверждается Парламентом. Суд защищает законы, а Прокуратура — интересы общества. Различаем следующие судебные уровни в восходящей иерархии.      1. Нулевой, или досудебный, уровень — соответствующие службы к местным Советам, где тоже работают юристы, которые должны отсеивать более лёгкие правонарушения и осуществлять нужные официальные акты, такие как: браки и разводы (без вины), оплачивание штрафов, мелкие финансовые нарушения, хулиганские проступки, и другие. Каждый судебный процесс может сперва пройти через этот уровень, хотя это и не обязательно. Решения здесь принимаются единолично соответствующим служителем и входят в силу, если нет возражений со сторон, или предаются следующей инстанции по усмотрению служителя, или решение не постигается и стороны могут обратиться сами к судебным инстанциям.      2. Первичная или местная судебная инстанция, что является судебным процессом. Он, как и следующие уровни, должен протекать перед судейским составом, обычно из одного Судьи, но можно и до трёх при более тяжёлых делах, и жури из Судебных Заседателей, которое состоит из трёх человек в случае. Судья расспрашивает, делает обобщения и заключения, и формулирует пункты обвинения; жури имеет право тоже задавать вопросы к каждой из сторон и требовать доказательства и экспертизы, и в конце оно произносится, после совещания при закрытых дверях, о вине по каждому пункту обычным большинством; после чего Судья произносит приговор в соответствии с законами. Адвокатов и других заступников какой бы то ни было из сторон в зал суда не допускаются, кроме при физических дефектах препятствующих ведение нормального разговора лиц. Когда данная сторона является юридическим лицом перед судом является её служитель, который работает для неё и имеет право её представлять; в этом смысле, когда сторона по делу Прокуратура, является её служитель, у которого обычно юридическое образование. Каждая сторона может пользоваться юридическими и другими консультантами, как и иметь заранее подготовленные речи и другие материалы, но перед судом излагает свои позиции сама и своими словами. Каждое решение подлежит обжалованию перед более высшей инстанцией.      3. Вторичная, или областная, судебная инстанция, что тоже является судебным процессом, до которой можно дойти после обжалования решения низшей инстанции. Процедура аналогичная этой описанной в предыдущем пункте, но жури на этот раз состоит из пяти Судебных Заседателей. И это решение может быть обжаловано в следующей высшей инстанции.      4. Третичная, или национальная, судебная инстанция, где всё аналогично предыдущему пункту, но жури уже состоит из семи человек. Это последняя инстанция, как правило, кроме при особо тяжёлых преступлениях и таких затрагивающих интересы государства, которые могут быть рассмотрены и в Парламенте, если он сочтёт это нужным.      5. Верховная инстанция и при судебных процессах Парламент, где решения принимаются при участии жури из 11 НП, или даже всего Парламента, если вопрос налагает это.      (2) Судебные Заседатели для всех инстанций выбираются из среды народа по процедуре аналогичной той описанной в ст.22 для выбора НП. Они тоже должны быть в возрасте хотя бы 30 исполненных лет и меньше 60 исполненных лет ко дню их вступления в эту должность. Это люди, которые должны применять свои человеческие критерии о том что хорошо и что плохо и вовсе не нужно, чтобы они были профессионалистами. Для каждого судебного уровня (пункты 2,3, и 4 предыдущего абзаца) выбирается нужное большое число Судебных Заседателей в соответствии с законами, и всегда можно выбрать ещё в случае надобности. Они выбираются на срок из 6 месяцев, выходят в служебный отпуск на занимаемой должности, и должны быть на расположении каждый судебный день не зная до последнего момента кто из них к какому делу будет привлечён (если он не слишком загружен отложенными делами). За эту деятельность они получают соответственную оплату, но не имеют права принимать никаких других сумм или дарений, и на срок с трёх до пяти лет после этого должны находиться под финансовом надзором в целях установления возможных незаконных способов для личного облагодетельствования. Они могут в любое время отказаться от этого выбора с предизвещением, заплатив государству штраф в размере 1/2 до одной МЗП.      (3) Традиционные в ряде стран адвокаты не имеют места в судебных залах в нашем обществе, потому что за плату можно доказать любую ложь, а цель процесса открыть максимально близкую к истине такую. Во время судебного процесса право каждого по ст.6 ограничивается только до его права самообманываться, но не умышленно обманывать в зале суда. Поскольку расходы по делу не связанны с виной какой бы то ни было из сторон, и ведут к заинтересованности органов правосудия вести больше ненужного судопроизводства, они и должны покрываться государством, позволяя оплачивание только небольших штрафов, если процесс будет признан неоправданно возбуждённым.      (4) Тенденция в судопроизводстве должна быть к постепенному выталкиванию человека, тем более лиц связанных с определёнными профессиональными группами, от принятия решения, и их постепенного замещения автоматизированными устройства, где это возможно. Решение о нарушении уже частично принято ещё в моменте составления и принятия законов, и функции судебной власти чисто переводческие и распорядительские. Судьи уже веками не судят согласно их взгляду на вещи, а согласно Общественному Разуму, фиксированному с помощью законов, и используя мнение обычного человека при классификации ситуации. Роль Судебных Заседателей почётная и каждый должен радоваться если ему удастся её выполнять, так как это делает его сопричастным с Общественным Разумом.      Статья 20. Организация и функции Полиции и Армии.      (1) Полиция это инстанция для поддерживания внутреннего порядка и упражнения нужного принуждения над личностью в интересах Общественного Разума. Она создаётся из профессионалистов и без политизации в ней, что устраивается соответствующим законом.      (2) Армия это структура для быстрого реагирования в стране при различных природных бедствиях, как и для защиты её внешних интересов. Её создание регулируется соответствующим законом на профессиональной базе.      Статья 21. Организация и функции официальных Средств массовой информации.      (1) Официальные СМИ предназначены для пропаганды общественных истин и руководятся Парламентом. Другие СМИ могут существовать и защищать их соответственные интересы. При военном положении и наличии Диктатора, однако, другие СМИ ставятся под его контролем и цензурой. III. Выборы Парламента и Президента      Статья 22. Выбор Парламента.      (1) Парламент выбирается открыто и демократично, что означает, что каждый желающий может наблюдать эту процедуру, как и что каждый может быть выбран в нём. Ограничения для возрасти вполне естественные, чтобы нацелить середину развитого индивида, когда он уже имеет достаточно хорошо установленные житейские взгляды по большинстве вопросов общественного интереса, и ещё не потерял свои адаптивные способности для полноценной жизни. Выбор случайный и равновероятный, что означает, что в Парламенте будут представлены пропорционально всему обществу все социальные группы, независимо по имущественном, или половом, или образовательном, или профессиональном, и прочее критериям, хотя этого и нельзя установить с идеальной точностью. Этот Парламент одна представительная выборка населения, и чем шире группа, тем точнее она будет представлена, а только при очень узких группах можно наблюдать некоторые ошибки, но так как каждый НП принадлежит к нескольким группам одновременно, то это не существенно. Он не политизирован, а это уже существенно, ибо любая партия неизбежно пристрастна. Участие в Парламенте является большим счастьем для каждого избранника.      (2) Чтобы сохранить некоторую преемственность в Парламенте, нужную в любой деятельности, по нижеизложенной процедуре выбираются только 3/4 всех НП, а 1/4 остаются и в новом Парламенте, чтобы передать свой опыт новым НП. Лица выбираются сообразно некоторому уникальному коду, где мы используем для этой цели единый гражданский номер (ЕГН), и вынимаются последовательно отдельные части всего номера, а именно: год рождения; месяц рождения; день рождения; и число определяющее уникальность человека для данного дня, что для ЕГН состоит из последних четырёх цифр. Так как для каждого вытаскивания удобно чтобы в сфере имелось примерно с 20 до 40 шаров, то для годов (которых согласно ст.14.(1). 30) и для дней месяца используется по одному шару для каждого числа, при вытаскивании месяцев загружаются по три шара для каждого из чисел с 1 до 12, а при определении последней группы цифр вытаскивается каждая их цифра используя утроенное число шаров для чисел с 0 до 9; кроме того желательно чтобы эти числа загружались в отдельные сферы и совершалось одновременное вытаскивание, в целях исключения возможностей для какой бы то ни было фальсификации выбора. Когда получится такая комбинация, которой не соответствует реальное лицо (скажем, рождённое 30 февраля), то она аннулируется и выбор повторяется (возможно только для недопустимой части ЕГН). Таким образом выбираются и ещё десять дополнительных лиц, причём при уменьшении их числа в последствии ниже трёх, ввиду отказа некоторых НП выполнять свою должность или по другим естественным причинам, проводится дополнительный частичный выбор когда понадобится. Таким образом любая возможность для фальсификации выбора исключается и он гарантирует одну действительно представительную выборку народа. Точная процедура определяется законом.      (3) Эти выборы происходят в самом Парламенте в предпоследнем месяце его мандата, где сначала проводится жребий для определения тех НП, которые останутся в новом Парламенте. Это осуществляется путём первоначального упорядочивания всех НП, к примеру по ЕГН, для привязывания каждого лица к данному номеру, и одновременного вытаскивания без возврата в двух сферах двух групп чисел с одного до общего числа НП, где первое число это номер лица, а второе считается порядковым номером в новом упорядочивании лиц, первые 25 человек из которых остаются в новом Парламенте. Подобную процедуру можно применять всегда, когда Парламент желает выбрать из себя некоторую подгруппу для формирования рабочих групп или комиссий.      Статья 23. Выбор Президента.      (1) Выбор Президент, Вице-президента, и Кандидат-Президента проводится Парламентом в течение первых шесть месяцев его мандата, во время чего старый Президент продолжает выполнять свои обязанности из за расхождения их мандатов, но это необходимо для поддержания целостности власти. Парламент собирает все предложения политических сил для Президента и знакомится с их платформами. После этого он проводит серию голосований обычным большинством только "за", где каждый НП может голосовать для сколько кандидатов он пожелает. Это совершается в целях отсеивания тех, для которых имеются меньше всего голосов, где при каждом очередном голосовании их число уменьшается примерно на 1/5 но хотя бы на один человек, пока будет достигнуто число из пяти человек. Тогда проводится второй этап голосования, тоже только "за", но на этот раз каждый НП должен голосовать только для одного из них, где записывается их порядок и число голосов для каждого из них. Таким образом продолжается пока будет достигнуто такое упорядочивание, при котором: или первый имеет больше 1/2 голосов, или следующий за ним имеет хотя бы на 10% меньше голосов чем первый. Потом из оставшихся четыре кандидатов выбирается Вице-президент по той же процедуре; после чего из оставшихся трое выбирается Кандидат-Президент опять по той же процедуре. Выбор во время первого этапа может проводиться на виду у публики, но этот во втором этапе желательно проводить при закрытых дверях.      (2) В случае объявленного длительного военного положения (из 6 месяцев) и вмешательства со стороны Парламента для замены Президента Парламент должен провести срочные выборы троих человек (называемых Триумвирами), управляющих совместно путём общих решений достигаемых после голосования обычным большинством. Процедура выбора в случае аналогична описанной в предыдущем абзаце, с той разницей, что после достижения числа из пяти людей, голосуется пока четвёртый кандидат наберёт хоть бы на 10% меньше голосов чем третий, и тогда первые трое человек одновременно становятся Триумвирами и их голоса равны, если они не решат возложить некоторые права только первому из них в соответствии с этим выбором. Триумвират существует только до конца военного положения, после чего Президентская власть продолжает как при нормальной ситуации, которая позволяет продолжение военного положения (и, возможно, новое вмешательство Парламента и новый Триумвират).      Статья 24. Референдумы и опрашивания масс.      (1) Парламент, как и Президент, имеют право проводить различные опрашивания масс, или некоторой выборки из них, организуя и проводя для этой цели выборы голосованием бюллетенями, хотя легче, эффективнее, и быстрее такие выборы можно совершать и с помощью каких-то фонокарт или являясь лично на соответствующие места в интервале с двух до четырёх недель, а не обязательно в один день. Результаты этих референдумов не имеют обязательную силу при принятии решений, но предполагается, что если соответствующие инстанции не желают применить их на практике, то они и не будут их проводить, так что правильно чтобы они утверждались соответственными решениями. К примеру, Парламент, вместо проведения своего голосования за политическую принадлежность в начале своего мандата, мог бы провести и выборы для управляющей партии, результаты которых могут быть приняты за его политическую принадлежность, что даст отражение на выборе Законодательной Палаты, Правительства, как и местных Советов. Это один хороший метод действия в начале, но применять его каждые шесть месяцев неправильно, а текущая актуализация политической принадлежности Парламента в результате деятельности политических сил необходима в интересе спокойствия в стране и для хорошего функционирования официальной власти. В частности Парламент имеет право проводить и референдум о своей замене или прекращения своего мандата, согласно ст.14.(1), хотя к этому не должно приходиться из за его аполитичного подбора. IV. Заключительные распоряжения      Статья 25. Обязывается Законодательная Палата выработать необходимые законы и внести их в Парламент для утверждения по возможности до истечения мандата первого Парламента с этой Конституцией, таких так: Закон о Правах и Обязанностях Личности, Закон о СМИ и Средствах Массового Обмана, Закон об Организациях для Изъявления Пристрастных Мнений, Закон об Эксплуатации Человека, Закон об Организациях для Личного Облагодетельствования, Закон о Творческом и Рутинном Труде, Закон об Органах Принуждения, Закон об Армии и Силах Быстрого Реагирования, Закон о Судебных Органах, Закон о Работе Правительства, Закон о Продолжении Рода, Закон о Выборах в Государстве, Закон о Здоровье и Умеренном Вынашивании Человеческого Тела, Закон об Окружающей Среде, Закон о Личной и Служащей для Эксплуатации Собственности, Закон об Образовании и Локализации Познания, и другие. До выработки этих законов применять старые распоряжения, когда это не противоречит Конституции, а в противном случае отложить решение споров до принятия новых законов.      Статья 26. Эта Конституция входит в силу с первого января года следующего за её обнародованием. Каждый житель страны должен стремиться проникнуться её духом в интересе общественной гармонии. Она должна изучаться в учебных заведениях и быть сведена к знанию каждого отдельного человека. Все кризисы в человеческом обществе результаты недостатков в управлении и при лучшей организации их можно избежать. Эта Конституция являются примером хорошей организации.      Принята Учредительным Парламентом Новой Циникландии.      дд.мм.гггг, Циникштадт К О Н Е Ц (Всей Книги)